Пустой трон Одиссея

— Может быть. А может, мы вообще не будем ничего покупать, а? Это ж последняя дыра! — Он был уже в двух шагах от входа; двое товарищей хлопнули его по спине и выругались от души.

— Затянитесь! — огрызнулся тот и, силясь растянуть губы в улыбке, пробубнил: — Разрази меня гром, если это не Зена!

— Каламос! — приподняв одну бровь, промурлыкала воительница. — Вот так удача! Встретились наши дорожки. А, что скажешь?

«Удача, — подумал Каламос. В горле у него пересохло, и боги, должно быть, от души смеялись сейчас над ним. — Из всех конюшен и постоялых дворов Итаки она оказалась именно здесь. Как дожидалась!» Позади главаря перешептывались его люди. Полуобернувшись, он снова рявкнул: «Затянитесь!» Тишина. На этот раз улыбка, которой он одарил скучающую воительницу, вышла лучше. И все-таки она не слишком его украсила. Взгляд Зены был ледяным, хотя губы растянулись в улыбке, обнажив ее зубы.

— Зена! Королева! — Его голос сорвался. Каламос откашлялся и попробовал еще раз: — Давненько не виделись, а? С тех пор, как я уехал из лагеря Драконта. И… вот… э-э, выходит, так…

— Ты хочешь сказать, с тех пор, как я выгнала тебя из лагеря Драконта, — поправила Зена, улыбаясь еще шире. Глаза остались по-прежнему холодными. Узкие зрачки делали их похожими на глаза орла. Или ястреба.

Каламос с трудом сглотнул. «Хищница», — пронеслось у него в голове. Зена заговорила низшим, гортанным, зловещим голосом:

— Потому что ты ограбил Драконта, помнишь, Каламос? Я помню.

Напоив лошадей и сняв с них груз, двое разбойников теперь вели их во двор, настороженно озираясь. Зена едва заметно подвинулась, чтобы видеть обоих и в то же время не упускать из виду остальных. Позади нее всхлипнул ребенок; вскоре тихий звук перешел в плач, стихающий по мере того, как ворковала с малышкой мать. Вмешалась Габриэль, и ее звонкий голос на мгновение заглушил все остальные, но хозяйка остановила ее резким окриком.

Воительница перевела взгляд на главаря негодяев; видно было, что Каламос заметил все. Внутри женщины и дети: беспомощные, нежные создания — легкая добыча. Он облизнул губы, взглянул на товарищей, снова откашлялся:

— Э-э, послушай, что, если я куплю вина, и мы потолкуем о старых добрых временах?

— А что, если мы останемся здесь? — обманчиво мягко парировала Зена. Она одарила улыбкой бандитов. Каламос, набравший было воздуха для следующего веселого предложения, вдруг словно проглотил язык. — Никуда мы не пойдем, пока не установим правила, — закончила воительница.

— П-правила? — заморгал Каламос и заправил за уши сальные пряди волос. От удивления он принялся теребить разноцветные лоскутья кожи и стеганой ткани, служившие ему кольчугой.

Позади него начался ропот, выкрики негодяев становились все грубее. Он не мог оставить без внимания перемену в настроении своих людей. Конечно, они и знать не знали, с кем столкнулись. Все они видели перед собой только привлекательную темноволосую девушку с аппетитными губами, обнаженными руками и ногами, вдобавок вырез ее брони был глубже обычного и открывал великолепную шею. Оружие они считали чистой бравадой. Допусти Каламос хоть малейший промах, и дни его главенства сочтены. «Второй промах, и Зена разрубит меня пополам», — мрачно подумал главарь. Он собрался с духом и сделал последнее усилие:

— Да какие правила, о чем ты говоришь, дорогуша! Что за правила могут быть у старых друзей? Знаешь, о тебе ходят странные слухи, особенно в последнее время…

— Да, неужели?

— Именно так. Но, знаешь, я им ни на грош не верю, девочка. Я выше этого, честно.

— Вот как? Выше чего, Каламос?

— Ты что, думала, Каламос поверит, что Королева воинов сбежит от своих солдат, откажется от сокровищ, которые любого заставят завизжать от восторга? И все это ради того, чтобы… защищать деревенщину! Такое бывает только в этих никчемных легендах. Бродячие певцы бренчат их на дешевых лирах и вопят, будто резаные. Никогда не понимал, зачем люди сидят и мозолят свой зад, пока какой-то старик мямлит куплет за купле-том, не зная ни одной застольной песни. Названия ко-раблей, имена мореходов, что за чушь! Какая от этого польза, а, Зена?

Зена гортанно засмеялась:

— Невелика польза, да? И в дурацких песнях о бед-ных селянах ее тоже нет.

— Ни капли, — весело поддакнул Каламос. — Ну, слушай теперь. На Итаке идет отличная заварушка, и сейчас ты узнаешь, что я за человек. Я готов забыть маленькое происшествие в лагере Драконта и… Эй, вы, мужичье! Затянись и слушай! — проревел бандит, так как шепот за его спиной превратился в зловещий ропот. — Эта женщина на нашей стороне, и работать она будет с нами, а не на нас. И уж поверьте мне, выгода будет немалая, я в этом толк знаю! По сравнению с Зеной я просто дитя неразумное. Она-то умеет ободрать простачка как липку! — Каламос сделал шаг вперед и понизил голос.

Губы Зены изогнулись, пока она слушала главаря. Тот явно расценил это как проявление интереса, так же решили и его люди. «Тупицы. Идиоты — все как один. Такой ошибки Каламос не совершал с тех пор, как пы-тался похитить у Драконта жемчуга царицы Федры», — холодно подумала воительница.