Пустой Трон

Она покачала головой. Я повернулся, чтобы посмотреть за корму, но новый бург теперь был лишь тенью среди теней, тенью, сквозь которую мелькали огоньки костров, а мачты кораблей Сигтрюгра выглядели темными прожилками на западном небосклоне. Настало время отлива, и вода под Троицей текла неспешно, пока корабль словно призрак продвигался вверх по реке. Я не знал, далеко ли Брунанбург от Честера, но в собирающейся тьме невозможно было различить какие-нибудь ориентиры на берегу. Я смотрел назад, и пятно дыма над Брунанбургом отдалялось всё больше и больше, я глядел на него, пока горизонт на западе не вспыхнул красным отсветом умирающего солнца, а небо над ним не превратилось в исколотую звездами черноту. Я не опасался погони. Для корабля было слишком темно, а людям, верхом или пешим, пришлось бы пробираться по незнакомой местности.

- Что будем делать? - спросил Финан.

- Отправимся в Честер, - ответил я.

И избавим трон Этельфлед от опасности.

Светила луна, часто скрываясь за облаками, но этого света было достаточно, чтобы видеть реку. Мы гребли молча, пока, наконец, не уткнулись в грязь, и Троица вздрогнула и застыла. Южный берег был всего в двадцати шагах, и первые мои воины спрыгнули за борт и побрели к берегу.

- Оружие и кольчуги, - приказал я.

- Как насчет корабля? - поинтересовался Финан.

- Бросим его, - ответил я. Люди Сигтрюгра наверняка его найдут. С приливом Троица поднимется и начнет дрейфовать, конечно же, вниз по течению, но у меня не было времени сжечь корабль, а если бы я поставил его на якорь, то это бы выдало место, где мы сошли на берег. Лучше оставить его дрейфовать. Wyrd bið ful āræd.

И мы сошли на берег, сорок семь мужчин и одна женщина, надели кольчуги, взяли мечи и оружие. Мы оделись для войны, и война приближалась. Присутствие такого количества воинов в Брунанбурге сказало мне, что Честер по-прежнему в руках саксов, но Сигтрюгр наверняка вскоре двинется в сторону большой крепости.

- Может, он решил просто остаться в Брунанбурге, - предположил Финан.

- И оставить нас в Честере?

- Если он закончит в Брунанбурге частокол? Превратит себя в помеху? Возможно, он надеется, что мы заплатим ему за то, чтобы убрался?

- В таком случае он глупец, потому что мы не заплатим.

- Но лишь глупец атакует каменные стены Честера.

- Мы это делали, - напомнил я, и Финан засмеялся. Я покачал головой. - Он не захочет остаться зажатым в Брунанбурге. Отец послал его завоевать земли, и он попробует. А кроме того, он молод. Ему нужно заработать репутацию. А Берг говорит, что он упрям.

Я поговорил с Бергом. Он был одним из людей Рёгнвальда и потому мало видел Сигтрюгра, но увиденное его потрясло.

- Он высок, господин, - объяснил он мне, - и с золотыми волосами, как твой сын, а лицо у него словно у орла, господин, он кричит и смеется. Люди любят его.

- А ты его любил?

Берг помедлил, а потом с готовностью юности выпалил:

- Он словно спустившийся на землю бог, господин!

Я улыбнулся.

- Бог?

- Как бог, господин, - пробормотал он, устыдившись этих слов, едва успев их произнести.

Но сошедший на землю бог еще не смог заработать репутацию, а что норманну для этого могло подойти лучше, чем захват Честера? Вот почему он спешил туда, а вопреки моим опасениям город оказалось довольно просто найти. Я последовал вдоль реки на восток, пока не увидел римскую дорогу, бегущую наискось перед нами, и мы двинулись по ней на юг. Она шла по римскому кладбищу, которое не тронули ни саксы, ни норманны, потому что оно наверняка было населено призраками. Мы шли по нему молча, и я заметил, как христиане крестятся, а сам я прикоснулся к своему молоту. Стояла ночь - то время, когда приходят в мир мертвецы, и пока мы проходили мимо их мрачных жилищ, раздавался лишь звук наших шагов по камням дороги.

А впереди лежал Честер.

Мы добрались до города прямо перед рассветом. На востоке показался серый краешек меча, лишь намек на свет и не более. Запели первые птицы. Светлые стены бурга казались темными, как ночь, а северные ворота зияли чернотой. Если над воротами и развевался какой-нибудь флаг, я его не разглядел. За стеной горели огни, но на ней никто не появился, и я просто взял Финана и сына, и мы втроем пошли к воротам. Я знал, что нас видят.

- В последний раз ты открыл эти ворота, - обратился Финан к моему сыну, - возможно, придется делать это снова.

- Тогда у меня была лошадь, - сказал Утред. В тот раз он встал на седло и перепрыгнул через ворота, так нам и удалось захватить у датчан бург. Я надеялся, что мы до сих пор им владеем.

- Вы кто? - прокричал голос со стены.

- Друзья, - откликнулся я. - Меревал по-прежнему командует?

- Да, - последовал неохотный ответ.

- Приведи его.

- Он спит.

- Я сказал, приведи его! - проревел я приказ.

- Кто ты такой? - снова спросил стражник.

- Человек, что желает разговаривать с Меревалом! Ступай!

Я услышал, как часовой переговаривается со своими товарищами, но потом настала тишина. Мы ждали, пока серое острие меча на востоке не превратилось в клинок тусклого света. Закукарекали петухи, а где-то в городе завыл пес, и наконец я увидел на стене тени.