Пустошь (СИ)

- Вы просто не знаете куда звонить, - пожал плечами Орочимару, откидываясь на спинку стула и глядя на Учиху так, будто предстояла беседа с очередным его пациентом.

Надо сказать, что Орочимару смотрел на всех так, зная, что каждый из нас болен. В любом можно найти семя болезни. Эта небольшая червоточинка может зародиться как в теле атлета, так и в теле простого смертного. Она будет грызть его незаметно, пожирая изнутри, в то время, как человек будет хвастаться отличным здоровьем. Увы, итог известен каждому…

- Почему вы не сообщили нам его новый номер? - выпалил Фугаку.

- Для чего? Мальчику нужно спокойствие. Поверьте, ему сейчас и без вас хватает хлопот.

- Мне кажется, у нас был уговор…

- Был. И я его исполнял. Если Саске не хочет вас видеть, то я не в праве его заставить. Я докладываю вам о его состоянии. Но хватать его за шкирку и тащить в отчий дом, - Орочимару поморщился, - на это у нас уговора не было.

Пристальный взгляд янтарных глаз прошёлся по Учихе, и доктор усмехнулся каким-то своим мыслям.

- То есть я вам за это не платил, - понятливо кивнул Фугаку.

- Даже если бы и платили, - Орочимару опёрся руками на стол, подаваясь вперёд и заглядывая в тёмные глаза мужчины.

Если бы Учиха не был обладателем железной выдержки, ему бы стало не по себе от этого проникающего в самое нутро взгляда. Словно Орочимару уже видит ту самую червоточинку и в нём…

- Как вы себе представляете это? - вздёрнул тонкие брови. - Я должен обколоть его седативами, закинуть в багажник и привезти к вам?

Пауза, повисшая между этими двумя, наполнилась звуками чужих разговоров, приглушённого смеха и звоном столовых приборов.

Фугаку, подавшись вперёд, тоже облокотился о стол локтями и проговорил:

- Если этого требует случай, то…

- Вы согласны на такое обращение с собственным сыном?

В голосе ноль эмоций. Такой же сухой и холодный, разве что какие-то ядовитые нотки можно было уловить, и то… этот яд исходил больше от его взгляда…

- Мой сын болен, - поджал губы Фугаку, вновь отстраняясь. Сложив руки на груди, мужчина посмотрел куда-то в сторону и спустя пару минут с сожалением добавил: - Если бы я знал, что творится у него в голове. Если бы мог найти подход… но у нас никогда не было особой связи.

Орочимару молча усмехнулся, помешивая в чашке уже остывший кофе. Его не интересовали душевные переживания Фугаку. Всё-таки он не был психологом… и ему за это не платили.

- Саске он… он бы никогда не попросил у меня помощи, - как-то рвано улыбнулся мужчина. - Хотя я всегда мог её ему оказать… проблем с деньгами не было, и сын мог иметь всё, что захочет.

- Скажите, - внезапно прервал Учиху Орочимару, щурясь. От этого прищура взгляд стал ещё острее. - Вы действительно думаете, что Саске можно купить?

Учиха вскинул на доктора какой-то затравленный взгляд, но промолчал.

- Умирающему человеку не нужны деньги…

Внутри у Фугаку всё похолодело. Когда его сын успел стать «умирающим человеком»? Это было трудно услышать, хотя он тысячу раз проговаривал эти же слова в голове, особо не замечая их. А сейчас они словно резали кожу.

- Но ведь… он не всегда был таким. Однако, общий язык мы не могли найти, и тогда… когда он был маленьким.

- Такие люди не похожи на нас изначально, - пожал плечами брюнет. - В их психике с самого детства что-то… что-то не так, как у нас. Они видят мир по-другому, словно подсознательно чувствуют, что нужно успеть рассмотреть его со всех плоскостей. А Саске…

Орочимару усмехнулся, опуская глаза и отпивая кофе.

- Саске… он видит мир лишь с одной плоскости, Фугаку. С той, с которой вы его ему показали. Плоскость одиночества, сухости, излишней сдержанности.

Учиха хмурился, смотря на Орочимару так, словно тот говорил на неизвестном языке. Внутри уже бушевало возмущение, которое прорывалось наружу лишь в зло сверкающем взгляде.

- Вы обвиняете меня в чём-то?! - прошипел мужчина.

- Да, - просто кивнул Орочимару. - Вы не научили сына любить.

- Бред, - вспыхнул-таки Учиха, взмахнув рукой. - Кому нужна любовь? Он жил в полной семье, в которой всё, что он хотел - было бы его.

- Он хотел любви. Пока был маленьким, разумеется.

Тон Орочимару оставался таким спокойным, таким размеренным и даже слегка убаюкивающим. Что-то гипнотическое в этом брюнете заставляло Фугаку пристально вглядываться в странные глаза доктора, ловить каждое его слово, камнем оседающее где-то в душе.

- Микото любит сына и всегда любила!

- Скажите, вы когда-нибудь пытались пить кофе… без кофе?

Орочимару пытливо взглянул в тёмные глаза собеседника.

- К чему вы клоните?!

- Я бы мог прочитать вам лекцию о том, что мальчики всегда хотят любви от своих отцов, но не стану. Мне за это не платили…

- Вы ругаете меня за то, что я зациклен на деньгах, а сами? - мстительно прошипел Фугаку.

- А я не пытаюсь за эти деньги купить последние месяцы своего умирающего сына.

Наверное, от удара доктора спасло лишь то, что они находились в людном месте, а Учиха Фугаку слишком дорожил своей репутацией, хотя кулаки действительно чесались…

- Следите за словами, Орочимару.