Пустошь (СИ)

- Но? - взгляд Учихи скользнул по перебинтованному предплечью Саске, но Итачи ничего не сказал, прекрасно зная, что бесполезно. Это вызовет очередной приступ злости, и младший уйдёт, уязвлённый чужим небезразличием.

- Нет другого выхода, - скрепя сердцем, признал Саске.

- Идём поговорим в моём кабинете?

- Нет. Я ненадолго.

Итачи пришлось постараться, чтобы скрыть удивление. Впервые за многое время они разговаривают так…спокойно.

- Что ты хотел?

Саске замолчал, опуская голову и криво улыбаясь. Старший Учиха мог представить какая нешуточная борьба развернулась внутри худощавого тела: нужда против гордости. Конечно, Итачи мог бы отказать, припомнить, сколько раз младший поступал как полная тварь, сколько раз швырял предложенную помощь в лицо…

Но ему всё ещё был дорог брат, и вот так вот оттолкнуть того, кто явно нуждается в раньше отвергаемом, Итачи не мог себе позволить.

- Помоги с институтом, - всё-таки решился Саске, резко вскидывая тёмные глаза на брата.

Удивление всё-таки не получилось скрыть до конца, и оно сквозняком промелькнуло в голосе:

- Хочешь восстановиться?

- Хочу.

- Почему?

- Так надо.

Итачи с сомнением окинул брата взглядом. Тот не выглядел человеком, которого внезапно потянуло к свету знаний.

- Ты поможешь или нет? - раздражённо рыкнул Саске.

- Помогу, - кивнул Итачи. - Но…хочу знать, какие причины стоят за твоим желанием.

Саске посмотрел на него. Долго, неотрывно, с затаенной злостью, которая вот-вот могла вырваться наружу, но брюнет изо всех сил сдерживал её. Неужели ему так понадобилась помощь? Что могло подтолкнуть младшего брата?

- Какое тебе дело?

- Не хочу, чтобы ты влез в очередные неприятности.

- Значит, так, - резко выдохнул Саске и, развернувшись, направился прочь от брата, но тот ловко поймал его за плечо.

- Стой.

- Я пришел не твои лекции слушать, - сквозь зубы процедил Саске. - Если можешь помочь - помоги.

- Я же сказал…

- Это ничего не меняет, Итачи. Между нами.

Старший Учиха опустил руку, не решаясь задержаться рядом с братом подольше. Прикасаться к Саске было так же опасно, как к жалящему растению: красивый, завораживающий, такой близкий, но…ядовитый до самых своих корней.

- Я разберусь с деканом, - с горечью выдавил из себя Итачи. - Будь…будь осторожен.

Саске лишь хохотнул, продолжив свой путь.

***

Ближе к вечеру город попал в плен адской жаровни. Казалось бы, сумерки не за горами, и воздух должен постепенно остывать, но за день напитавшийся солнечными лучами асфальт щедро делился теплом с прохожими. Колыхающееся марево поднялось над проезжей частью, и машины неслись через него, как размытые сгустки красок.

Саске остановился, чтобы закурить.

Вернуться в институт было самой малой из жертв. Прийти к Итачи - всего лишь одним из нужных ходов.

Разыграть эту партию чёрными было не так трудно, как могло оказаться.

Отбросив спичку в сторону, Саске убрал руки в карманы джинс и двинулся дальше по разбитому тротуару.

Район здесь был глухой, далеко от центра. По одну руку - дорога, а за ней какой-то завод, откуда несло горелыми покрышками, по вторую руку - трехэтажный дом, на первом этаже которого расположилось похоронное бюро.

Чёрный автобус жирной кляксой выделялся на сером асфальте, а в высоких витринах можно было разглядеть расставленные гробы.

Саске пригляделся к большому окну. Из дымной темноты выставочного зала проступала лишь часть ящика, от вида которого любого человека охватил бы суеверный ужас. Люди вообще не любят смотреть на атрибутику смерти.

Длинный гроб, тёмно-синего цвета с какими-то позолоченными завитушками был настолько нелеп в своей нарядности, что Учиха невольно улыбнулся.

Верно поступали те, кто сжигал тела погибших, не упаковывая их в эти деревянные ящики почему-то превращённые какими-то мастерами в дорогие шкатулки для гниющих трупов.

Стряхнув пепел с сигареты, Саске пошёл дальше.

Змея, залёгшая под сердцем, пришла в движение, оплетая орган в два кольца.

Люди пытаются сохранить всё. Учиха не понимал, что движет теми, кто закапывает тела своих близких в землю и каждый раз приходит «проведать» разложившиеся кости. Как будто это поможет…

Сжечь, уничтожить и развеять по ветру - самый лучший выход.

Саске был бы рад сказать, что сжёг, что уничтожил, что ничего не осталось. Саске был бы рад поверить, что разлюбил в одночасье…

Некогда робко пробивающееся, теперь же вырванное с корнем - это нечто лежало под сердцем и медленно гнило. Но он не собирался прятать свои разлагающиеся чувства в дорогую коробку и хоронить их. Ядовитый дух, которым исходило умирающее, отравлял сердце, заставляя чувствовать ненависть пополам с болью.

Больно, потому что до сих пор чувствуешь.

Ненавидишь, потому что до сих пор не безразличен.

***

Четыре дня Нагато наблюдал за своим другом, не решаясь заговорить на болезненную тему или же предложить волшебное средство решения проблем, которым поделился Мадара. Пакетик так и лежал в кармане джинс, а совесть истекала трупным ядом.