Пустошь (СИ)

Пальцы зацепили складку футболки над раной, и Узумаки вздрогнул, вжимаясь в стол сильнее, смотря мимо.

- Лучше бы ты убил меня, чем они добрались до тебя.

- Наруто, посмотри на меня.

Саске потянулся к бледному лицу, но блондин отклонился, всё ещё избегая взгляда. Это был не стыд. Учиха прекрасно понимал, что движет этим белобрысым придурком. Потому что тоже самое засело и у него в голове: один взгляд и будет плевать на всё. Слишком близко.

- Мадара - слишком крупный зверь, Саске, - горько усмехнулся Наруто. - Это уже не шутки и не пустые угрозы.

- Не делай этого…

- Он опасен. И я…верю ему. Поэтому…

Прохладная рука чуть сжала его горло, но Наруто не отстранился. Даже не вздрогнул. Он всё-таки посмотрел в глаза напротив, потянулся к нему, тронув пальцами острую скулу. Холодная белая кожа под подушечками…

Блондин улыбнулся, придвигаясь ближе и втягивая в себя запах его волос, его темноты, его злости. Всего этого так не хватало. Потому что добровольно лишил себя свободы, позволил жить другому. Стал слабаком. Не шаблонным героем, который готов убить любимого человека, который готов пожертвовать его жизнью, чтобы от приступа эгоистичности умереть рядом с ним, как в дешёвых романах.

Реальность в другом.

Любовь редко бьёт так, как мы ожидаем, а в её колчане не тонкие стрелы, а китобойные гарпуны с зазубренными наконечниками. Если она однажды попала в тебя, то выдрать из сердца получится только вместе с рёбрами, оставив огромную дыру. И реальность в том, что сделаешь всё, чтобы другой не почувствовал этой боли. Будешь врать, будешь мучиться, но не позволишь умереть. Потому что так неправильно. Кто-то должен остаться в живых, а гарпун в сердце постепенно растворится в океане времени. Так всегда бывает…

Больно лишь первые секунды, потом накатывает безразличие, которое и правит миром.

Пусть Саске считает его кем угодно. Главное - Учиха до сих пор жив, до сих пор дышит и курит свои отравленные сигареты.

Лоб уткнулся в выступающую ключицу. Шея устала держать голову, мозг устал думать, а сердце биться.

Брюнет застыл, как истукан. Дыхание на его груди подтапливало и без того треснувшую ледяную оболочку, и она истекала кровавыми каплями, крошась и ломаясь. Он разжал руку, осторожно перемещая её на плечо. Пальцы дрогнули, словно от удара током.

Это было то самое прощание, которого не хватало, чтобы поставить точку. Наруто уходил медленно, нерешительно. У него действительно не хватало сил, чтобы захлопнуть дверь раз и навсегда. Он растерял их…

Вот что изменилось в Узумаки.

Он с упрямостью камикадзе тратил свою душу на то, чтобы поддерживать чужую. Всё то время, что был рядом, он держал его, держал себя и был той самой тонкой соломинкой, протянутой над бездной. Они с ним прекрасно знали, что рано или поздно соломинка сломается, не выдержав холодного ветра или камнепада. И кому-то придётся упасть…

Чёрт его дери. Он выбрал своё падение, отдав последние крупицы души, чтобы холодные руки превратить в крылья, способные удержать Саске. И ему было наплевать на то, что крылья вышли херовыми: перья были острейшими лезвиями, что полосуют так тщательно оберегаемое Наруто тело, кости стали ледышками, превращающими нанизанное на них мясо в камень. На таких крыльях далеко не улетишь, да и продержаться можно лишь до ближайшего уступа, но…

Наруто знал, что Саске продержится. Конечно, Учиха попытается ринуться за ним в пропасть, но крылья слишком широкие, они застрянут в этом ущелье и он всё равно будет жить.

Пусть запертый в этой тёмной Бездне, пусть ненавидящий, но живой.

Дышащий.

И за это биение за рёбрами Наруто был готов принять на себя любые ярлыки этого картонного мира. Суд бумажек, готовых вспыхнуть и рассыпаться под первым же натиском проблем.

Суд тех, кто давно упал в пропасть.

- Просто отпусти меня, - тихо прошелестел он куда-то в ключицу. - Пошли на хер, скажи, что я тебе не нужен. Соври мне.

- Нет.

Пальцы на плече сжались.

«Это ты заложил этот лист в книгу», - напомнил голос.

Учиха уткнулся губами в белобрысую макушку. Взъерошенная выгоревшая на солнце солома пахла знойным летом, травами и горечью.

- Я не буду с тобой, Саске, - сильно зажмурился Наруто. - На этот раз действительно нет выхода.

Сердце сжалось и забилось мелкими частыми ударами. Пришлось зацепиться за плечи брюнета, чтобы не съехать на пол, но в ту же минуту Наруто понял, что лучше бы упал. Острые косточки под пальцами, напрягшиеся мышцы, когда Саске подхватил его осторожно, чтобы не придавить рану, тихая ругань, когда он, Учиха, опустил это тело на кровать и, кажется, упёрся руками по обе стороны от него.

- Посмотрим.

Наруто отрицательно качнул головой, хотел сказать, что всё уже решил, но темнота накрыла слишком быстро. Вместе с ней губам стало почему-то холодно. Он попытался вырваться из плена забытья, но это было слишком трудно. Оно не отпускало.

***

- И какого хера я должен пускать тебя сюда?

- Потому что я староста этого этажа, и…

Зашуршали какие-то листы.

- У вас трёшка по документам.