Читаем Пустошь (СИ) полностью

- Да, - согласно кивнул Орочимару. - Саске должен был умереть год назад. Но Наруто не дал ему. У него хватило сил, чтобы…чтобы задержать того, кого он любит.


Доктор медленно выдохнул, чувствуя, как с плеч падает какой-то тяжёлый груз. Он перевёл взгляд на Мадару и тихо добавил:


- Ведь у тебя не хватило сил, чтобы удержать её. Не удивляйся…ты прекрасно знаешь, что я общался с ней. Что? Ещё один повод убить меня?


Учиха опустил голову, прикрывая глаза и шумно выдыхая. Всё катилось под откос, а он ненавидел, когда его планы выходили из строя.

Орочимару улыбнулся, расценив молчание Мадары, как верный знак. Мужчина, отлипнув от стола, провёл по нему рукой, прохаживаясь в глубь кабинета и доставая из-за стеклянной дверцы шкафа графин с виски.


- Я знаю, что тебе надо, - бросил он косой взгляд на Учиху. - Убить Наруто. Я тебе помогу в этом, но ты…


Орочимару загадочно улыбнулся, протягивая Мадаре бокал с виски.


- Уничтожишь весь компромат на меня.


- Зачем мне нужна твоя помощь, если я и сам с этим могу справиться? - с вызовом спросил Мадара, принимая бокал.


- Потому что Наруто мне доверяет, - пожал плечами доктор. - Он подпустит меня к себе, а тебе на глаза они теперь вряд ли покажутся.


Долгий взгляд чёрных глаз уколол шипом терновника, но Орочимару выдержал его, вернув усмешку.


- Приведёшь к Узумаки и ты свободен, - веско припечатал Кукловод.


========== Глава 13. Не забывай. ==========


Глава 13.

Не забывай.


«Остановились в небе,

Тают кометы, мне бы

Раствориться в тебе до конца.

И я забываю кто ты,

Все эти звуки, ноты

Остаются тобой для меня.


И я забываю все города

И эти фото для наших стен.

Помни, что я выбрал тебя сам,

Я сохраню тебя от всех, но…


Только не забывай - я живу для тебя,

Чтобы каждая ночь уносила туда,

Где разреженный воздух плавил сердца.

Дотянувшись до неба, горели до тла».

Стигмата - Не забывай.


- Зачем мы здесь?


Саске огляделся, смутно узнавая изменившуюся улицу. Время никого не щадило, и сейчас смотреть на то, чем стала старая детская площадка было практически больно: вывороченная земля, серый укатанный в грязь щебень, безобразное стеклянное здание, опухолью расползшееся по земле.


- Ешь мороженое, - усмехнулся Наруто, протягивая брюнету простой вафельный рожок и бодро шагая чуть впереди спиной вперёд.


Узумаки был ненормально весёлым, и это привычно дёргало нервы, заставляя зыркать зло, шипеть на каждое слово и делать глубокие вдохи, будто бы надеясь почувствовать чужую жизнь в себе.


- Холодно для мороженого, - бросил Учиха, убирая руки в карманы кожанки. - Ты забыл, что я болею?


Наруто вздёрнул брови, усмехаясь:


- Ты стал неженкой?


Вперившись в блондина немигающим взглядом, Саске резко остановился.


- Узумаки, зачем мы здесь? - прямо спросил он. - В чём дело?


Мимо проехала машина, едва не обрызгав их грязью, что смешалась пополам со снегом. Зима вновь обманула, так и не начавшись: белое крошево, касаясь земли, превращалось в серую слякоть, забиваясь под бордюры и вязко хлюпая под ногами. Ничем не похоже на зиму.

Но Наруто, смотря на Саске, глупо улыбался. Он подошёл ближе, укладывая руку с мороженым на плечо Учихи и снимая пальцами мелкие снежинки с растрепавшихся чёрных волос. Они были такими же холодными, как и весь брюнет, но Узумаки нравилась эта прохлада, охватывающая, оплетающая пальцы жёсткой чёрной леской.


- Просто я захотел, - тихо ответил Наруто, упираясь лбом в чужой и прикрывая глаза.


Впервые в жизни ему было плевать на всё, что происходит вокруг. Ему было плевать: на проезжающие мимо машины, на небо, которое осыпало холодным снегом за шиворот, на прохожих, что застыли на остановке.


- В чём дело? - вновь повторил Саске.


Он чувствовал, как Узумаки буквально выворачивает себя наизнанку, вновь становясь живым. Только никак не мог понять: зачем? Блондин улыбался, касался его, болтал всю дорогу, а сейчас так пристально смотрел в глаза, будто бы желая рисовать портрет.


- Я просто решил кое-что для себя, - всё-таки ответил Наруто и, ухватив брюнета за запястье, дёрнул в сторону стройки. - Пойдём…посмотрим, что здесь выросло.


Пробравшись через дыру в заборе, они оказались в бетонно-вязком мире. Здесь не росло ничего: всё убивал цемент и битум, застыв уродливыми подтёками прямо на земле.

Они застыли посреди небольшого пятака, перед уродливой стеклянной махиной, вглядываясь в свои собственные обезображенные дешёвым стеклом отражения. Вытянутые двойники смотрели на них своими пустыми глазами, и Учихе хотелось отвернуться, но он продолжал упрямо глядеть перед собой, будто бы принимая этот вызов.


- Они всё разрушили, - тихо выдохнул Наруто. - Здесь…


- Люди всегда всё рушат, - просто ответил Саске, освобождая свою руку из пальцев Узумаки и забираясь в карман в поисках пачки сигарет. Удивлённо нашёл там её, наткнувшись пальцами на гладкий бок.


- Пойдём…вон там, кажется, что-то есть.


Наруто сорвался с места первым, бросившись к чему-то, что заметил только он, со скоростью опаздывающего на свидание юнца. Медленно подкурив, Учиха двинулся следом, обводя безразличным взглядом стройку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее