Пустошь (СИ)

– Эй, – Кидомару положил руку на плечо Учихи. – Куда собрался?

– Стой, стой. Поговорить надо, – подхватил Джиробо, обходя парня спереди.

– Блин, ребят, не до вас, – каким-то чужим голосом отозвался Саске.

– А нам до тебя, – подтолкнул его сзади Кидомару.

– Что дружок твой за цветами послал?

– Да какой дружок? Сгиньте, – раздражённо огрызнулся парень.

– Он ещё и хамит нам. Слышь, Кидо? – хохотнул Джиробо.

Толстяк явно чувствовал, что преимущество на его стороне, и кулаки с каждой минутой чесались всё сильнее и сильнее. Первый удар пришёл откуда-то сзади, под коленки, заставляя ещё не отошедшее ото сна и алкоголя тело рухнуть на землю. Наруто больно ударился коленками о разбитый асфальт и тут же попытался встать, зашипев от боли.

Кажется, сейчас его будут бить.

Он раздражённо скинул с головы капюшон и уставился на парня, которым внезапно оказался толстяк Джиробо. Не успел Узумаки удивиться, как кулак больно врезался ему под рёбра, сгибая пополам.

Наруто знал, что мог бы увернуться, убежать, ударить в ответ… но треклятый алкоголь притуплял реакцию, делал движения излишне мягкими и неуклюжими.

От очередного удара он увернулся и тогда услышал басистый голос:

– Кидо, держи его. Вертится, как сопля.

Узумаки было дёрнулся, понимая, что сейчас будет, но тело пришло в движение слишком поздно: руки уже скрутили за спиной, а в лицо летел очередной удар.

Вспышка. Боль.

Вкус крови на губах.

– Да вы совсем… – договорить Наруто не успел, дёрнулся, но тут же получил в живот. Теперь пришлось беззвучно разевать рот, надеясь протолкнуть хоть немного воздуха в горло.

Удар. Живот. Скула. Живот.

Узумаки рванул, чудом сумев заехать лбом в лицо зачем-то приблизившегося к нему Джиробо. Толстяк схватился за разбитый нос, но Наруто пнул его ногой куда-то в пузо, заставляя согнуться. На этом его свобода быстро кончилась.

– Держи его! – прогундосил Джиробо.

И Узумаки понял: сейчас будет ещё хуже.

Серия ударов закончилась столкновением в висок, от которого перед глазами на миг всё вспыхнуло белым, а затем погрузилось во тьму.

Кажется, они ещё что-то говорили, похоже, даже добавили лежачему, но Наруто был уже где-то не здесь…

Холодный и мокрый от дождя асфальт под щекой не давал провалиться глубже…

А потом он услышал резкий голос:

– Эй! Пошли вон!

Возня, ругань, лай и рык, спешно удаляющиеся шаги.

Кто-то подхватывает его под руки и прижимает к стене, легонько хлопая по щекам:

– Живой?

Узумаки с трудом разлепил глаза. Перед ними всё расплывалось, но в меркнущем свете он всё же сумел выхватить яркое пятно чьих-то рыжих волос.

– Таблетки, – заплетающимся языком промямлил Наруто. – Аптека…

– Да, друг. Тебе бы не помешало. Идти сможешь?

Узумаки с сомнением кивнул, но всё же опёрся на предоставленное плечо.

– Я на машине… подвезу.

Наруто было хотел воспротивиться, вспомнив про оставленного одного и без таблеток Саске, но сознание уплывало.

– Я Нагато. Ты, блин, держись давай…

========== Глава 2. Чёрный человек. ==========

«Чёрный человек

Глядит на меня в упор.

И глаза покрываются

Голубой блевотой, -

Словно хочет сказать мне,

Что я жулик и вор,

Так бесстыдно и нагло

Обокравший кого-то».

Сергей Есенин – Чёрный человек.

Орочимару мрачно следил за тем, как секундная стрелка медленно движется по кругу. Тонкие губы на бледном лице недовольно кривились: слишком медленно, слишком.

Выдохнув через ноздри, мужчина отложил часы в сторону и сделал небольшую запись в своём блокноте, который всегда носил с собой. Кто знает, какая и когда мысль придёт в голову, а ведь так всегда и случалось: самое хорошее приходило именно в тот момент, когда под рукой не было ничего, чтобы записать.

Он откинулся на спинку кресла, скрещивая руки перед лицом, и задумчиво засмотрелся на причудливую игру света и тени на своих тонких длинных пальцах. Нет, Орочимару не страдал нарциссизмом, находя красоту лишь удачным сложением генов.

Наверное, многие женщины его странную, экзотическую внешность находили притягательной. Иногда он замечал на себе долгие томные взгляды девушек-коллег, практиканток или медсестёр. Но со всеми был подчёркнуто вежлив, не пуская дальше невидимой черты, которую так и не решил нарушить. Да и не разрешил бы никому её пересечь.

Никому, кроме одного…

Мужчина резко встал из кресла, отгоняя воспоминания о том инциденте, которому рассудительный и до ужаса логичный Орочимару даже сейчас, спустя много лет, не мог найти внятного объяснения. То, что произошло, – произошло. Во многом был виноват алкоголь, в чём-то душевные терзания, которые с тех пор тот не испытывал, видимо, разучившись чувствовать.

Ведь чувства это всего лишь химические процессы в организме…

Доктор ухмыльнулся, проводя пальцами по жалюзи, что закрывали большое окно.

Громкий стук в дверь заставил Орочимару удивлённо покоситься на часы. В столь поздний час он не ждал посетителей, поэтому с некоторой опаской открыл ночному гостю.

– А, это вы, – он выдохнул, смотря на стоящего перед ним мужчину.