Пустота снаружи

Мив подняла наконец глаза, и землянин очень остро ощутил ту смесь разочарования, страха и внезапной усталости, что владела ею. Басилп истово надеялась, что окажется дома, что все треволнения многих месяцев, чувство неопределенности, сомнения и нерешительность наконец оставят ее в покое. А вместо этого оставил ее тот драйв оптимизма, который подпитывал силы. И хотя крушением надежд это было не назвать, они, надежды, явственно споткнулись только что.

— Не переживай, первый блин всегда комом, мы только учимся. Само то, что у тебя получилось завести эту телегу, — уже успех. А дальше будет только легче.

Огромные фиолетовые глаза увлажнились, но ненадолго. Сморгнув прилив эмоций, агент Янг крепко взяла себя в руки и выдала сдержанную улыбку.

— Придется обождать примерно одиннадцать часов по земному времени, после чего попробуем еще раз.

— Одиннадцать часов? Хм. Хорошо, что я прихватил еды и питья, но с санитарными нуждами будут проблемы.

— Снизимся и осторожно оглядимся. Раз уж выпала такая возможность, я должна провести хотя бы предварительное сканирование местности. Это моя работа, в конце концов.

Ковчег бытия стал плавно снижаться, бесшумный и незримый, над морем зелени. Вскоре они опустились ниже уровня крон и оказались в царстве тропических древ-исполинов, чьи корни тонули в густом тумане. Миверна обратила внимание на то, как шевелились некоторые длинные лианы, свисавшие с ветвей.

— Они живые?

— Как и все растения. Но эти лианы — судя по всему, активные хищники, которые могли бы напасть, кабы не наша маскировка. Видишь, как колышутся? А тем временем листва деревьев неподвижна.

— Ветра нет.

Очень быстро у Миверны начал расти список новых форм жизни, наполнявших сумеречные джунгли. Она запечатлевала их и складывала в хранилище информации, встроенное в скафандр.

— Они все опасны. Большие и маленькие, млекопитающие, рептилии и насекомые, хищники и травоядные, они все вооружены. Видишь?

— Вообще-то довольно жуткие твари, — согласился землянин, радуясь, что окружен надежной защитой.

— И растения тоже. Такое впечатление, что все живое в этом мире представляет опасность. Как в Покатангол вернулась, честное слово!

— Когда приземлимся, я, пожалуй, останусь здесь.

— Разумно.

Так и поступили. Выбрав место, казавшееся наименее опасным, недалеко от большого тинистого пруда, Миверна Янг опустила ковчег на зеленую почву и выбралась наружу. Несмотря на то что датчики признавали атмосферу безопасной, ее скафандр хранил герметичность, а Владимир заблаговременно натянул на голову противогаз и посадил в пакет с воздухом Кузьму. Мало ли?

Скафандр басилпа изменил цвет с белого на какую-то муть из разных оттенков темной зелени и стал намного менее заметен.

— Сиди в ковчеге, — посоветовала Мив, обернувшись, — здесь ты в полной безопасности. Я произведу короткую разведку и вернусь.

— Береги себя, ладно?

Прежде чем «стекло» ее шлема окрасилось в защитные цвета, басилп обнадеживающе улыбнулась землянину.

— О! О! Постой, обожди, возьми вот это! — Владимир достал из рюкзака рацию. — На всякий случай. Она настроена на нужную волну, нажмешь вот сюда, чтобы говорить.

— Примитивное устройство для поддержки связи? Предусмотрительно.

Трап поднялся, и ковчег закрылся. Оставшись наедине с Кузьмой, Владимир выпустил его из пакета и достал один из сухпайков российской армии, которые занимали солидную часть рюкзака.

Разрезав вакуумную упаковку и раскрыв картонную коробку, он присвистнул — по идее, один отечественный сухпаек содержал в себе дневной рацион военнослужащего, но в коробку было столько всего понапихано, что художник мог питаться этим дня два-три, не испытывая особого голода.

Внутри были галеты, контейнеры с готовой гречкой, тушенкой, пакетики чая, кофе, киселя, приправы, пластиковые ложки, паштет, плавленый сыр и еще уйма всякого разного по мелочи. Не было только жидких веществ, что характерно для сухих пайков.

К счастью, некоторое количество этого добра Владимир тоже прихватил с собой с Земли. Вскоре, с удовольствием жуя тушенку, художник заметил:

— А все не так плохо, как я думал. Вообще-то очень даже хорошо. Правда, коробка здоровенная, много таких на горбу не утащишь.

— Норм солдатиков на учениях кормят, — согласился Кузьма, увлеченно потребляя фруктовую палочку «Заряд». — Даже жалко стало, что меня в армию не взяли, сейчас, чай, там получше кормят, чем в святые девяностые.

— Святые девяностые?

— Ага, святые.

Человек и хомяк поглядели друг на друга, помолчали немного и разразились хохотом.

Поев, они уселись на полу и стали глядеть сквозь стену ковчега на джунгли, отмечая, что этот мир действительно не крутился вокруг своей оси, — по небу не странствовали никакие светила, а сумерки практически не меняли цвета. С непривычки такая, в общем-то, ерунда серьезно удивляла.

— Как себя чувствуешь?

— Нормально вроде. А че?

— Не знаю, ты мне скажи. В том мире с гигантскими собаками ты превратился в человека, а потом в гигантского хомяка. Смотрю на тебя сейчас и ожидаю, что у нас тут может вдруг стать намного теснее.

Кузьма бросил умываться и поднял на друга заостренную мордочку.