Пустота снаружи

— «Эликсир „Полиглот“ изготовлен на основе зелья „Взаимопонимание“, усовершенствованная формула. Тот, кто проглатывает первую ложку, передает знание всех доступных ему языков тому, кто проглатывает вторую ложку. Внимание: ложку между употреблениями не мыть, но обязательно помыть после», — прочитала она вслух. — Хм, тут еще дальше ограничения для многоразового использования, но это не про нас. Ну, полагаю, донором речи будешь ты?

Приблуда отнесся к темно-сиреневой жидкости с подозрением, но, опасливо косясь на Така, который уже проглотил ложку, все же принял вторую.

— Мм, похоже на «Доктор МОМ», но смородинный. Неплохо.

Глаза чужака расширились, под кожей стало разливаться пульсирующее фиолетовое свечение, то же самое происходило с Таком, их взгляды встретились, на миг образовалась вспышка фиолетовой молнии, протянувшаяся от одного лица к другому, и чужак отлетел назад, как от удара.

Кузьма

Житие-бытие Кузьмы Кузьмича Фомичева нисколько не изменилось за то время, пока его друг путешествовал по горам. Художник жил в своем шатре, кутался в одеяла из собачьей шерсти, сытно ел и подолгу спал. Если бы не скука, все было бы совсем хорошо.

Но вот однажды скука закончилась. Его вывели из шатра и повели через лагерь в другой шатер. Фомичев вел себя спокойно: пока что его не обижали, и поводов волноваться не было. В шатре, куда его завели, уже было несколько аборигенов, и при свете масляных светильников они разглядывали лежавшее на полу тело.

Покойник был сильно искалечен, будто перед смертью какая-то мразь его пытала, однако черты лица узнать было еще можно. Аборигены внимательно наблюдали за реакцией Кузьмы, который словно окаменел. Голос его потом прозвучал глухо и неожиданно:

— Ну все, чингачгуки, мажьте булки вазелином…

Толстяк зарычал и бросился на ближайшего горца, вцепившись зубами ему в плечо.

Горцы

Погребенный под рычащим толстяком Шам заорал от боли, пытаясь вытащить из ножен меч. Гурхарадцы схватили чужака за плечи и хотели было оторвать от цора, но жертва нападения заорала еще громче:

— Он добрался до мяса!!!

Полыхнуло синим — Клогель метнул заклинание, — и приблуда на глазах обмяк.

— В клетку его! — приказал агцар Руот.

— Вы видели?! Видели?! — воскликнул Шам, сжимая кровоточащую руку.

— Прокусил кожу куртки, свитер, рубаху, — задумчиво констатировал Клогель, — родную кожу, повредил плоть. Хм.

— Ты сюда смотри!

На животе Шама куртка тоже была разодрана.

— У него были когти! И резцы! И глаза вспыхнули красным! Вы это видели?!

Гурхарадцы переглянулись — ничего такого они не заметили, уж слишком стремительной была атака.

— Клогель?

— Хм. Человек на такое не способен, агцар.

— Оборотень?

— Некоторые маги умеют менять внешность, но для этого нужен элиний. Я ведь осмотрел его, как только кицар Эшке привезла пленного в лагерь, — человек как человек, ничего примечательного.

— Разберись! — рявкнул офицер так, словно маг действительно провинился. — Но сначала помоги Шаму. С толстяка глаз не спускать, а еще пошлите людей вдогонку за Таком, пусть привезут второго сюда под особым присмотром. Нужно разобраться.

Владимир

У Владимира чесался нос. Морщась, он открыл глаза и заметил, что на кончике вышеозначенного органа сидела муха. Насекомое, как это было у них заведено, потирало лапки.

— У тебя срок жизни — три дня, что ты там вообще можешь замышлять? — тихо возмутился землянин.

Муха улетела. Оскорбилась, наверное. Вместо нее внимание художника сосредоточилось на лице волшебницы, чье внимание, в свою очередь, было сосредоточено на нем.

— Жойсан минш пэтеу?

— А?

— Жойсан ты себя пэтеу?

— Какое ПТУ, мадам? РХУ имени Грекова!

— Что?

— Что? Эй, а я ведь вас понимаю.

— Как и я тебя, человече. Как ты себя чувствуешь?

Владимир прислушался к ощущениям.

— Мозг как бы вибрирует. И язык тоже, словно хочет говорить быстрее.

— Понятно, это скоро пройдет. Обучение языкам прошло нормально, — констатировала она. — Меня зовут Катинка.

— Владимир Ничалин.

— Влади… Мир?

— Черт, хорошо, что меня зовут не Сергей. Влад? Владик?

— Вла-а-ад. Странное имя, но мне нравится.

Он сидел на резной софе в гостиной, голову будто облюбовал осиный рой, руки и ноги казались ватными.

— А где Скала?

— Кто?

— Большой парень.

— Мм. Его я не смогла сдвинуть с места, он до сих пор не пришел в себя. Хотела влить в него немного восстанавливающего тоника, но решила не рисковать. Не уверена, как поведет себя дедово зелье при встрече с инородной магической субстанцией. — Девушка принялась задумчиво накручивать на палец выбившийся из прически локон. — Так не должно было получиться, слишком бурная реакция. Что дед намешал в эту бутылку? Или все же срок прошел? Сколько декад минуло? — Волшебница надула щеки, глядя на каминную полку. — Ладно, пойду проверю горца, а заодно и чайник подвешу. Отдыхай, не шевелись.