Пустота снаружи

— Я могу отправить запрос в архивы Тригона, но не думаю, что ответ придет быстро. Если вообще придет.

Они поговорили еще немного, Катинка кое-что записала, видимо собираясь внести лепту в базу данных своей альма-матер, а потом Так сказал, что пора. Он отказался от предложения заночевать под крышей волшебницы, и к ночи Владимир вновь оказался в горах.

А через пару дней они встретились на дороге с двумя посланниками, которые именно их и искали. На Владимира вдруг надели кандалы, и начался очень торопливый подъем.

— Остановите, Вите надо выйти… остановите… остановите… Эй ты! Я знаю, что ты меня слышишь! Жрать хочу! Жрать! Я так и похудеть могу, гады! Остановите, Вите надо… Это не конвенционально! Выйти! Остановите, Вите надо выйти, остановите, остановите… Либо вы меня покормите, либо я сгрызу эти решетки! — Кузьма вздохнул. — Полковнику никто не пишет. Полковника никто не… Жра-а-а-а-а-а-ать!

Полог шатра, где находилась клетка, откинулся, пустив во мрак ослепляющий дневной свет.

— Наконец-то, сволочи, фашисты!

Кого-то завели, зазвенел металл, кого-то пустили внутрь, и дверь клетки закрылась.

— Постой, начальник…

— Кузь, не ори, будь человеком.

Фомичев вздрогнул. Его глаза все еще ничего не видели, но вот полог опустился, и он взглянул в лицо Владимиру.

— Живой… Владик! Ты, сука, живой!!!

— Кузя, я сейчас свой труп видел, — ответил тот, таращась в темноту еще слепыми со света глазами.

— Я тоже его видел! Я думал, это ты! Что происходит?!

— Да чтоб я знал! Меня Скала вниз возил, в предгорья, и вот что.

Владимир пересказал другу подробности своего путешествия к подножию гор, рассказал о том, что увидел там, с кем говорил и что узнал, а потом передал другу восьмиугольную штуковину.

— Дивны сказания твои, Шахерезада. И что, эта штука работает?

Экран ожил, и люди двадцать первого века, привыкшие к виртуальным картам, без особого труда разобрались, что маленький желтый восьмиугольник — это место их положения, красный кружок — ближайшие врата, а линия между ними…

— Прямая?

— Никакой карты в нем нет, он просто устанавливает местоположение двух точек в пространстве и чертит между ними прямую. В теории между нами может быть что угодно, включая непреодолимые горы, раскаленные пустыни, моря.

— А эти циферки на линии?

— Километры.

— В ней есть километры? Тоже мне инопланетная технология.

Владимир достал из засаленного пиджака смокинга припрятанную инструкцию по эксплуатации.

— Помогло разобраться в основных настройках.

— То есть какой-то рандомный парень на ровном месте продал тебе эту вундервафлю за два рисунка? Это не рояль, брат, это орга́н в кустах! Мне кажется, кто-то там тебе подыгрывает.

— Кто? Где?

— Я закоренелый атеист, как выяснилось, у меня не спрашивай.

Отдав другу книгу, которую все равно было трудно читать в темноте, Владимир прислонился к прутьям клетки.

— Кузя, а за что ты здесь?

— Хм?

— Ну, почему твои жилищные условия ухудшились?

— Попытка побега с отягчающими обстоятельствами — хотел угнать собаку, но собака не согласилась угоняться. И вообще у них там твой труп лежит-разлагается, а мы с тобой кореша — неудивительно, что они теперь на нас обоих криво смотрят. Capisci?

— Понятно, понятно.

Они еще немного помолчали.

— А когда здесь кормят?

— Судя по всему, никогда. За то время, что я здесь, они мне только попить приносили.

— Так ты что, уже сколько-то дней не ел?

— Угу. Но ты за меня не волновайся, там, где тощий дохнет, толстый — сохнет. За себя волновайся, ты в таком режиме долго не протянешь.

Следующие несколько дней показали, что опасения Кузьмы были обоснованны.

Горцы

Старшие офицеры вновь собрались в штабном шатре. Снаружи царила ночь, а они совещались. Присутствовал Клогель, который, прислушиваясь к словам горцев, составлял послание в главный штаб командования следопытами Гурхарада. К тексту прилагались протоколы допросов пришельцев из иного мира, собранные за несколько дней, а также просьба об инструкциях. Слишком уж нестандартной была ситуация. С одной стороны, эти люди не представляли никакой опасности… если не считать инцидента с Шамом, однако, с другой стороны — гурхарадцы всегда были стражами границ. Шпионы, контрабандисты, беглые преступники и прочие нарушители находились в их ведении, и горцы относились к своему древнему долгу очень серьезно.

Послание было составлено, и уже утром гонец покинет лагерь вместе с ним. Офицеры разошлись.

Перед тем как отправиться к себе, маг решил наведаться в лагерную кухню и прихватить немного провизии для узников. Бедолагам приходилось несладко, так что он подкармливал их, ибо кодекс поведения подданных Веларсии не был таким строгим, как у горцев. Те нападение на своих собратьев расценивали очень негативно и могли без зазрения совести уморить провинившегося голодом.

Когда он явился в тюремный шатер, узники пели какую-то песню. Один из них хлопал себя по животу, а второй барабанил башмаком по решетке.

— …Насилья рвется в дом… О, здоров, Клогель!

— Он пожрать принес?

— Обожди. Так как там дела? Нас скоро отпустят?