Пустоцвет

Мария так и этак прокручивала в голове варианты, но тут же их отвергала. Больше всего пугала реакция Егора. Вдруг, он посчитает её доступной? Вдруг, решит, что такое поведение, как в новогоднюю ночь, для неё обычно?

Она не просто привыкла к нему, она привязалась, прикипела, вросла. Умудрилась за относительно небольшое время, да.

Георгий окружил Машу такой заботой и вниманием, каких она никогда не видела. Когда они были вместе, он постоянно прикасался к ней, это было так … трогательно и волнующе! Шел мимо — невесомо провел по щеке пальцем или чмокнул в макушку. Столкнулись в дверях — приобнял, шепнул на ухо, какая она красивая. Сидят на диване — переплел пальцы их рук. И он всегда замечал её настроение, угадывал, что ей нужно. Ненавязчиво, как бы, мимоходом, легко и естественно. Стыдно признаться, один раз она даже плакала украдкой — от счастья. И от страха, что сказка может закончиться.

Лишиться всего этого… Нет, она сильная, она справится, но о расставании даже думать не хотелось.

— Машунь, что-то случилось? — как всегда, Гоша не упустил ни одной детали, тонко подметив её настроение.

— Да, нет, ничего такого, — она улыбнулась. — Устала, домой хочу!

— Заедем в «Жульен», за твоим любимым пирогом? — предложил Егор.

Маша вспомнила встречу с бывшим и его женой, передернулась и предложила:

— Давай, лучше в «Яблоньку», там они еще лучше!

После посещения кондитерской, Мария уткнула нос в один из пакетов, вдыхая умопомрачительный запах свежих булочек. Видимо, дочка будет большая сластёна, с самого начала беременности Маша не могла пройти мимо выпечки. Что удивительно, лишние килограммы пироги и пирожные ей не добавляли. Правда, она старалась не слишком себе потакать и позволяла съесть не больше пары кусков или пирожков в день.

Невольно её взгляд с мелькающего пейзажа за ветровым стеклом перешёл на руки Егора, держащие руль.

По коже промаршировали мурашки — ах, эти руки! Сильные, необыкновенно красивые, жилистые, они завораживали и притягивали. Длинные, крепкие пальцы, такие мужские, Маша знала, какими нежными они могли быть… Ей так захотелось оказаться в кольце из этих рук, что она даже зажмурилась, отгоняя видение.

Кажется, она становится маньячкой. Ей только что угрожал бывший, а она думает о руках и ласках настоящего.

Вот! Правильное определение — Егор — это настоящее и, она надеется, будущее, а Дима… Дима — ошибка молодости. Ни к чему портить будущее, вспоминая о прошлом. Она поговорит сегодня с Егором, надо поставить все точки, чтобы больше ничего не висело над ними. И будь, что будет!

Приняв решение, Мария вытащила из пакета пирожок и со вкусом его откусила.

— М-м! С вишней!

Дома их встретили родители, которые собирались уезжать в город.

— Маша, мы на пару дней. Наверное, пора паковать вещи, — говорила мама. — Что-то ты бледненькая. Укачало?

— Бледная? — Егор стремительно повернулся, осторожно приподнял её подбородок, покрутил голову. — Действительно. Тошнит? Голова кружится? К врачу?

— Угомонись, просто устала. Сейчас поем, все пройдет, — отмахнулась Маша. — Мам, пап, не дергайтесь, я хорошо себя чувствую! Езжайте!

Родители переглянулись и вернулись в свою машину. Дав короткий сигнал, тесть выехал за ворота.

Уф, одни!

Ну, не считая домработницы и повара, конечно, но те стараются лишний раз хозяев не беспокоить.

— Ты, точно, хорошо себя чувствуешь? Какая-то ты сегодня задумчивая, — спросил Егор. — На работе что-то?

— Нет, на работе все отлично. Новый проект, интересный. И пара старых на доработке, — оживилась Маша. — Я потом расскажу, ладно?

— Сейчас поедим и поговорим, — решил Георгий. — Вижу, что-то тебя беспокоит.

Через полтора часа они перешли в гостиную, удобно расположившись на диване перед огромным экраном телевизора.

— Посмотрим что-нибудь? — предложил Георгий, щелкая пультом. — Или поговорим?

— Поговорим, — вздохнула Маша, внутренне обмирая от страха.

— Я слушаю, — телевизор мигнул и погас. — Отключу, чтобы не мешал.

Маша сжала пальцы, набираясь решимости.

— Маш, не пугай меня! — мужчина сел ближе, обнял, прижав к груди, уткнулся носом ей в волосы, пробормотав: — Помни, что я люблю вас и никогда не обижу!

— Егор, это… непростой разговор, — начала Мария. — Речь о моем… нашем ребенке.

— С ней что-то не в порядке? — встревожено прервал Гоша.

— Нет, девочка здорова и развивается нормально. Речь не столько о ней, сколько об ее отце. Вернее, о двух возможных отцах.

Маша потерла одной рукой другую, потом схватила край домашнего платья — нервы, нервы, черт подери! Как же сложно объяснять, как же стыдно признаваться!

— Я говорила, что Дима объявил мне о разводе накануне Нового года. Двадцать девятого декабря, если точно. Вечером. Утром мы… прости… у нас было, потом Дима ушел на работу, как ни в чем не бывало, я весь день готовилась к празднику, покупала продукты, делала уборку дома, сортировала подарки. В общем, очень устала, ничего не предвещало. Муж приехал поздно и чуть ли не с порога огорошил — у него другая, у них дочка, мы разводимся.

Это было, как снег на голову. До сих пор, при воспоминании, меня трясет.