Пустоцвет

— Я не знаю, спросите об этом у гаишников, — посоветовал усталый доктор. — Как я уже говорил, мужчина погиб на месте. У пассажирки множественные переломы и разрывы внутренних органов.

— Она поправится?

— Прогнозы осторожные. Требуются операции, грамотные нейрохирурги, так как серьёзно пострадал позвоночник. Поймите правильно — при таких травмах предсказать исход проблематично. В нашем городе нет специалистов, которые могли бы справиться.

— Что нужно, чтобы перевезти мою мать в более квалифицированную клинику?

— Деньги на перелет и лечение. Но сначала — стабилизировать её состояние, иначе женщина перелёт просто не перенесет.

Потом был разговор с дерганными полицейскими.

— На мосту расположены камеры, поэтому мы уже знаем, как все произошло. Видимо, у вашего отца случился сердечный приступ или ещё что-то похожее, он потерял сознание и управление транспортным средством. На записях видно, как машина начинает вилять, потом резко ускоряется, пробивает ограду и падает вниз. Там пять метров. Сочувствую по поводу гибели отца, но ваша мама держится. Надеюсь, она выкарабкается.

Он тоже надеялся. Сначала. Деньги были, ещё и Гуров близко к сердцу принял его горе, помог, поэтому врачи шевелились на совесть. Мама в себя не приходила. Как сказали сыну, её специально держали в искусственной коме, пока стабилизировали состояние, и решался вопрос, где делать операции.

Денег было жаль, но самое страшное — никто, ни один доктор никаких гарантий ему не давал!

Получается, он сейчас спустит несколько кровью добытых миллионов, а мать так и не поправится?

Через день ему сообщили, что клиника, где мать могли поставить на ноги, находится в Германии.

Сомов метался, не зная, что предпринять.

— Разве, только в Германии могут собрать позвоночник? — пытал он врачей. — Что возможно сделать в условиях нашей страны?

— Гарантировать никто ничего не может, — терпеливо объяснял врач. — В Москве на ноги, точно не поставят, у нас никто не умеет работать с травмами такой тяжести, ведь это не просто позвоночник, задет спинной мозг! Лечение в Германии даст вашей матери шанс, в противном случае, она останется прикованной к инвалидному креслу.

— А если она останется на лечении здесь?

— Здесь? Но у нас нет нейрохирургов такого уровня, — растерялся врач. — Поймите, травмы вашей матери очень сложные, только на позвоночнике требуется несколько операций, не считая других, иначе она навсегда останется парализованной! Сможет только говорить и глазами вращать, и не факт, что восстановится чувствительность, хотя бы, рук!

— Во сколько, примерно, обойдется лечение здесь, в Москве и в Германии.

Доктор назвал цифры, Дмитрий еле на ногах устоял.

Нет, Германия, однозначно, отпадает! Если бы они дали гарантию, возможно, он и рискнул бы такой суммой, но без стопроцентной уверенности, что лечение поможет?

Далее, выяснилось, что и Москва ничего не обещает, между тем, сумма, которую запросил столичный нейрохирург, оказалась не намного меньше гонорара немецкого врача.

Дмитрий долго думал, как поступить.

Мать было жалко, но и денег тоже! Гарантии, что родительница полностью выздоровеет, не давал никто, получается, хоть в Германию вези, хоть в Москву, хоть здесь оставляй — Ирина Васильевна жить будет, а ходить — неизвестно. А раз неизвестно, то есть ли смысл тратить такие средства?

Тем более что они ему, Дмитрию, ой, как нужны!

Игра вошла в решающую стадию, запущенный процесс уже не остановить.

И Дмитрий решился, оставив мать на лечении в своем городе. Конечно, потратиться пришлось, хоть и существенно меньше. Впоследствии, он рассчитывал вернуть большую часть расходов, продав квартиру родителей. Раз мать все равно никогда не сможет ходить, так, какая ей разница, где лежать — в своей квартире, где она одна-одинешенька, не считая сиделки, оплачивать которую, опять же, придется сыну, или в специализированном учреждении, под присмотром квалифицированного персонала? Правильно — под профессиональным присмотром лучше. А он, Дима, будет маму там навещать.

Похороны отца он помнил смутно, всем занимались люди Гурова.

Стоя у края могилы, глядя, как под слоем земли скрывается крышка гроба, Дмитрий чувствовал пустоту и растерянность.

Вот и все.

Больше ему некуда будет приезжать после работы, когда захочется отдохнуть от «семьи». Никто не нальет борща, не обнимет, не пожалеет.

Как быстро. Как несправедливо быстро и страшно! Бросили его.

Как родители могли с ним так поступить!?

Через четыре дня после похорон Дмитрия вызвал Леонид Иванович.

Свои завещания родители изменить не успели. Конечно, до вступления в наследство еще далеко, но формулировка не оставляла вариантов. Отец теперь и не перепишет, мать неизвестно, сколько ещё времени будет между небом и землей. А если она так и не придет в себя или не сможет поставить подпись?

Вместо скорби пришла злость.

Просил же! Как человека просил — перепишите все на него, на сына!

Отец уперся, и что теперь? Получается, все ценное имущество Дмитрия, включая дачу и квартиру родителей, теперь принадлежит находящейся в коме матери и мифическим кровным внукам!