Пустоцвет

— Да я уже наелась, — вяло запротестовала Мария, краснея от стыда, что пожилая женщина ухаживает за ней, как за ребенком.

— Пока дно у тарелки не увижу — из-за стола не выпущу, — не слушала возражений хозяйка. — Между прочим, я поручилась за вас перед своим учеником, Владиком, он ждет от вас результативного труда. А если вы не будете нормально питаться, то не только ничего путного не придумаете, но еще и опозорите меня голодным обмороком.

— Спасибо, — пробормотала Мария, берясь за ложку. Есть хотелось зверски, даже непонятно, с чего на нее напал такой жор. — Я, вроде бы, не собираюсь в обмороки.

— Это пока. Но если вы не наладите режим сна и питания, то они не за горами. Я правильно понимаю, что вам поручили очень сложное дело, которое сейчас занимает все ваши мысли?

— Да, так и есть.

— У меня предложение — поскольку сами готовить вы не успеваете и, судя по ситуации, вряд ли у вас появится больше свободного времени, я могу готовку взять на себя. Мне без разницы — на одного варить или на двоих, даже неплохо, что дел будет чуть больше, чем обычно. И вам удобно — не выкраивать время на домашние дела.

— Как раз неудобно, вы не обязаны меня кормить.

— Будете давать мне некоторую сумму на продукты, а остальное — моя забота.

Маша доела рагу, чувствуя, как сытость разливается по телу. Еще бы чайку!

Будто подслушав её мысли, Надежда Львовна придвинула к девушке чашку с ароматным напитком, и следом — блюдечко с вареньем.

— Так как?

— Да, это бы очень меня выручило, но удобно ли вам? Ходить по магазинам, готовить? — веки стали тяжелые, как и язык. Тянуло опустить голову на руки и отключиться.

— Значит, так и поступим. Э-э, да вы, Маша, сейчас за столом уснете! Нельзя так себя изнурять, вставайте, я провожу вас в комнату.

Утром Мария оставила на кухонном столе десять тысяч двумя бумажками.

— Как закончатся, скажете, хорошо?

— Хорошо, — сурово ответила хозяйка. — Обедать не забывайте, иначе мне придется просить Владика проследить.

— Не надо! — испугалась Маша, представив, что подумают коллеги, если начальник станет следить за ее распорядком дня. — Я больше не забуду!

Когда ей позвонил адвокат Сомова, первую минуту она с трудом вспомнила — кто это. И что Диме от нее надо. В голове ничего, кроме проекта, не было. Маша ела, шла, разговаривала, а сама прокручивала варианты и идеи, перебирала пазлами находки и решения, выстраивая схемы, придумывала слоганы.

— Развод? Да, конечно, я не возражаю. Что? Справку?? Вы с ума сошли, у меня нет ни минутки свободной, еще бегать по врачам! Слушайте, это не мои проблемы, сожалею, но ничем помочь не могу. Хотя, недавно я проходила медкомиссию, в том числе и гинеколога. Если вас устроит, то можете обратиться в пятую поликлинику. Я уверена, что вы сможете достать дубликат заключения и без моего участия. Всего доброго.

Уф, столько всего навалилось, что она совсем забыла о своем подвешенном состоянии — ни жена, ни разведёнка.

Сердце кольнуло — Дима… Как же так, Дима…

Женщина сохранила данные, автоматически перекинув все, что наработала, на флешку — привычка, оставшаяся еще с прошлого места работы. Однажды в системе произошел сбой, и они потеряли результаты двухнедельного труда целого отдела. Пришлось восстанавливать по крупицам. С тех пор она всё дублировала.

Маша встала и вышла в коридор. Заглянула в туалет, умылась, всматриваясь в бледное лицо. Да, Надежда Львовна права, вид далеко не цветущий. Просто, она не высыпается, столько беспокойства из-за проекта! Все работают вдвоём-втроём, а ей сунули самый безнадежный, и она пытается в одиночку что-то придумать. С едой наладилось, еще бы сон нормализовать, а то дома она по часу ворочается, прокручивая в голове злосчастный проект, а утром едва отдирает голову от подушки.

Родители обижаются, что у дочери минутки лишней нет, с ними поговорить.

Маша намочила платок и аккуратно протерла лицо, на несколько секунд приложив прохладную ткань к глазам — устают, столько за монитором сидеть!

Разговор с мамой и отцом вышел непростой, но родители поддержали, это главное. Папа рвался поговорить с Дмитрием, ей еле-еле удалось его убедить не вмешиваться. Она очень надеется, что удалось.

Ничего, всё наладится! Надо скорее завершить разработку, да и текущие дела ей подбрасывали, печалиться некогда.

Юрист сказал, что в суд ее вызовут, но их разведут, даже если она решит не приходить.

Видеть мужа не хотелось. Пока она держится, но кто знает, как отреагирует в суде? Наверняка они начнут давить на её бесплодие, как причину развода. Тыкать ножом в едва затянувшуюся розовой, тоненькой кожицей рану и проворачивать им, доставляя ещё больше боли.

Нет, она не хочет переживать все заново, не хочет слушать, какая она неполноценная! Решено — на заседание она не пойдет!

Еще проект этот, черт бы побрал тех, кто решил таким образом проверять профпригодность новых служащих! Интересно, что придумывали до неё? Наверное, дадут посмотреть, но уже после того, как она продемонстрирует свою разработку. Если, конечно, с треском не провалится.

И тут же накатила злость. Такая, первоклассная, жгучая и всепоглощающая!