Пустые Холмы

А Густав Вениаминович бросился на колени и попытался перевернуть Севу, стащить его с Водяной колдуньи. Анисья отвернулась, не в силах смотреть на их бездвижные тела. Слезы застилали глаза. В просвете между застывшим Даниилом Георгиевичем и поваленной дверью она увидела брата. Тот стремительно приближался: наверное, кто-то уже сказал ему, что поиски окончены. У двери он замер и выругался так, как никто не ожидал от представителя такого уважаемого рода.

– Девочка жива! – громом среди ясного неба прозвучал голос Жабы. – Не знаю, каким чудом, но она жива!

Анисья всхлипнула и от неожиданности выпрямила спину. В услышанное трудно было поверить.

– А мой сын? Что с моим сыном? – хрипло простонал Даниил Георгиевич.

Анисья судорожно перевела на него взгляд. За эти несколько минут волосы на его голове стали седыми.

* * *

В самом начале июля, на рассвете, Водяная колдунья открыла глаза после долгого забытья. Целители решили, что кризис миновал, и перенесли ее в родную избушку.

– Во-да…

Часы продолжали мерно тикать, по стене полз первый нежный луч.

– Вода… – прошептала Полина, не понимая, где находится и что с ней стало.

Маргарита спала чутко и сквозь сон услышала ее голос. Она бросилась к Полине, не успев даже разлепить глаза, и принялась утирать мгновенно набежавшие слезы.

– Марго? – Полину удивило ее появление.

Маргарита уже знала, что делать: послать информационный ком – и не один – и набрать ванну, добавить туда травяную смесь, которую накануне приготовил Жаба.

Она смотрела, как Водяная колдунья погружается в расцвеченную сухими цветами воду. Как ее мертвенно-бледная кожа розовеет, только частые рубцы шрамов на руках не меняют цвет. Перед глазами вспышками рождались воспоминания: их общее Посвящение, где они становились то единым целым, то обращались противоположными полюсами магии. Полумесяц серпа, пламя, пугающая мощь древнего оборотного колдовства, выжженный призрак Пустых холмов, где люди меняли свой облик и проявляли суть. И неотделимо от всего этого, где-то на самом краешке души, – холодный туман.

Полина долго молчала, приходя в себя. Маргарита не спускала с нее глаз и не тревожила. Она знала, что ей предстоит вспомнить все, что произошло до последнего приступа. Пережить это заново, прежде чем она сможет вернуться к привычной жизни. Она уже слишком хорошо изучила подругу и ее проклятие. Вот и сейчас Полина смотрела куда-то перед собой, иногда хмурясь и иногда чуть округляя глаза, будто перед ее внутренним взором тянулась кинопленка.

– О, – слабо воскликнула она, взглянув на свои руки, поднятые к поверхности воды. На них длинными бугорками краснели шрамы. Порезы и царапины уже зажили, но не успели затянуться окончательно.

– А? – Теперь Полина вопросительно посмотрела на подобравшуюся Маргариту и переменилась в лице, будто забыла, что именно потревожило ее душу. – А где у нас шампунь? – растерянно проговорила она, озираясь.

Маргарита не выдержала, рассмеялась, смахнув слезинку, и протянула ей банку.

– Тебе помочь вымыться или справишься сама?

– Помоги.

После ванны Полина приободрилась. Маргарита подала ей полотенце и чистое платье и повела обратно в комнату. Теперь Водяная колдунья шла почти без поддержки. На столе уже ждали горячий овощной бульон и свежий ржаной хлеб. А еще три стакана с лекарственными отварами.

– Так, Марго! Расскажи-ка по порядку, что случилось. Я помню только какие-то обрывки, и все они выглядят так нереально, будто я видела самый дикий сон! Я бежала по зеркалам, представляешь? И за мной гналась Милонега. Она выслеживала меня по проклятию и, где бы я ни оказалась, чуяла мой след. Перестань плакать, пожалуйста! И смеяться – тоже!

Сказав это, она и сама слабо улыбнулась.

– Ложись, тебе нельзя перенапрягаться, – ответила Маргарита. – Я расскажу, что сама помню.

– Почему мне так больно? Все тело ломит!

– Ты пережила приступ проклятия. Последний приступ… – Маргарита наклонилась над ней и обняла. – Понимаешь? Не знаю, что уж там с тобой было во время него… Но восстановишься ты небыстро.

– Проклятия больше нет? Поэтому у меня такая пустота внутри… Знаешь, я ведь очнулась от тоски. Серьезно, не смейся! Мне казалось, что от этой тоски я сейчас умру. И открыла глаза. Но как… Марго, как я избавилась от проклятия?

– Эта часть истории самая странная. Никто не был тому свидетелем. Но… тебя избавил Заиграй-Овражкин.

– Сева? – еле слышно переспросила Полина: горло сковало холодом, и сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

– Конечно, это мог бы быть его отец… но нет. Сева. Представляешь?

– Н-но… как?

– Он отдал за тебя жизнь. Взял твое проклятие на себя. Хотелось бы у тебя спросить, как, но вряд ли ты знаешь. И где только он откопал этот обряд?

Последние две секунды Полина не слышала слов. Ей вдруг отчаянно захотелось замотать головой и закричать. Что? Сева отдал за нее жизнь? А Маргарита рассказывает об этом с улыбкой? Да, ясно… все счастливы, конечно, что Водяная колдунья жива, но ведь они не могут радоваться, что жива она такой ценой!