Пустыня Всадников

Дракон! Вот что было у Ника и Жака! Клятый дракон, который забрал у них детство и сделал убийцами. Вот таких маленьких, с царапинами на руках и ногах, с привычкой шмыгать носом и убирать волосы за уши. Вот Ник. Этот Ник, с его шутками и ругательствами, шмыгнет завтра носом, мотнет головой и, не задумываясь, выпустит свою стрелу-реп в спину отца.

Всадники и их драконы! Они лишают нормального детства собственных детей, они забрали жизни братьев Мэши. Хаши и Рош мертвы. И может быть, их убил брат вот этих мальчишек, которого они называют Люком. А может, вот такие же мальчики, которым едва-едва сравнялось по семь.

Это не умещалось в голове. Это было страшным и диким. Хотелось просто не думать о таком. Выкинуть из головы — и все. И относиться к мальчишкам, как к мальчишкам, а не считать их врагами.

Но они — враги. Самые настоящие. Просто их дракон погиб, и они оказались бессильны. А будь они верхом на машине, пощадили бы Мэши и ее отца? Вряд ли. В детской своей наивности и прямолинейности, в радостном сознании выполненных обязательств направили бы драконье пламя в спину, гикнули и унеслись ввысь. Потому что они — Всадники.

Мэши еще раз хлебнула из фляги и почувствовала, как завозился рядом отец. Поднялся, тихо спросил:

— Спят мальцы?

— Надо вставать, да? — вопросом на вопрос ответила Мэши.

— Поднимаемся. Разведем огонь, я принесу воды. Завтракаем и идем за яйцом.

— А зачем нам яйцо? — совсем тихо спросила Мэши, надеясь, что спящие мальчики не услышат.

— Мне интересно посмотреть на плату. И, насколько я знаю, Мэши, просто так яйца драконов у Всадников не выдают. Это семейная машина, переходящая из поколения в поколение. Если заберем яйцо, мальчишки получат шанс на нормальную жизнь. Брат их будет летать, а они останутся в клане. Меньше риска для них самих, Мэши.

— Думаешь, сработает?

Отец встал, отряхнул штаны и долго смотрел куда-то вдаль, на посеревшие верхушки деревьев, туда, куда уплыл сияющий Буймиш. После сказал:

— Не сработает. Возможно. Но мы сделаем все, что можем. Дети не должны воевать, Мэши. И не должны умирать на войне. Наши мальчики были бы живы, если бы не эта клятая война.

— Если бы не Всадники…

— Мы тоже хороши. Мы точно так же убиваем их, как они нас. Уже и не помнит никто, с чего все началось, слишком давно это было. Но Железная война продолжается, это все еще битва за металл.

— Железная война закончилась двести Буймишей назад…

— Нет, Мэши. Мы воюем с Всадниками потому, что у них есть источник Живого металла. А они воюют с нами потому, что у нас есть еда и укрытие. И мы не можем с ними договориться, никто не желает идти на уступки. Все хотят соблюдать свои правила. И потому наши дети умирают. Чтобы перестали гибнуть дети, взрослые должны перестать воевать. Только так. И если я могу уберечь от войны хотя бы тебя и этих мальчишек, я это сделаю.

— А после мы отправимся к Плавающим домам, да?

— Да. После пойдем туда.

Обычная утренняя возня началась с того, что отец проверил остатки съестного. Перетряхнул рюкзаки, разложил на неровной поверхности камня мешочки с мукокки и ниахи, потом взял ведро и отправился за водой вниз по склону. Мэши какое-то время прислушивалась к его шагам, потом взглянула на леку и распорядилась:

— Присматривай за мальчиками и не пускай их никуда, если проснутся. Я соберу хворост для огня. Я быстро.

Воздух был свежим и прохладным. Трава, полная росы, в момент вымочила штанины и кожу ботинок. Ежась и оглядываясь, Мэши ступила под сень деревьев. Собирать упавшие ветки на самом деле несложно, их полно под ногами. Знай себе нагибайся да нагибайся. И подбирай. Главное — внимательно смотреть под ноги, потому что жуки-икени еще не все убрались к себе в норы и гнезда и местами слышалось их медленное щелканье. А если наступишь на одного такого, он успеет обрызгать жгучими чернилами да еще и противно затрещит под ногами. Так просто его не раздавишь, панцирь у икеня жесткий, твердый. Икеньскими панцирями украшают поверхности шкафов и кроватей в Городах, а самих жуков разводят в питомниках. Их чернила входят в составы многих лекарств и считаются полезными.

Подумать только — что может быть полезного в этой коричневой усатой гадине, так громко щелкающей по ночам? А вот поди ж ты, ее ядовитая ерунда, которой она брызгает, как раз и оказывается очень нужной.

Еще не совсем рассвело, и под деревьями таился плотный фиолетовый сумрак, переходящий временами в синие тени. Потому Мэши не углублялась в лес. Еще, чего доброго, напорется на червей-зимонааков — те любят и темноту, и влагу. А в этих тварях ничего полезного нет, вредность одна от них. Да и выглядят так мерзко, что смотреть не хочется. Белые, с лапами, покрытыми коричневатыми усиками. Фу, гадость!