Пустышка (ЛП)

— Нет, не будет. Тебя арестовали за хранение с целью распространения. Не поймали за курением косячка на заднем сидении машины твоего парня. Ты, мать твою, нарушила правила испытательного срока!

Упс. Я даже не подумала об этом.

— Ты не можешь заступиться за меня или типа того? Может, стоит позвонить судье Оливеру и сказать, что я просто немного лоханулась?

Откинувшись на спинку стула, Уилл дергает галстук.

— Разве ты не понимаешь, Шайло? Тебя теперь экстрадируют обратно в тюрьму штата Калифорния для отбывания первоначального срока плюс этого. Твоя жизнь окончена.

ГЛАВА 32

Кэри

Я нарушил всевозможные правила дорожного движения, так что к моменту, когда Фрэнки уселся в мою машину, я — сплошной оголенный нерв.

— Поехали, — бросает он, провалившись на сиденье.

Как бы ни так. Я не двинусь с места, пока не получу ответы. Таращусь в лобовое стекло и убираю руки с руля.

— Расскажи, что случилось. Все подробности.

Он качает головой и вздыхает.

— Поехали, расскажу по дороге.

В течение получаса Фрэнки рассказывает историю о том, как Шайло вышла со встречи с его рюкзаком и как полиция ее обыскала. Я чуть не съехал с дороги, когда он описывал огромный пакет травы, и как она не позволила ему признаться, кому принадлежит рюкзак.

— Фрэнки… — Я должен спросить, хотя ответ и так известен.

— Дурь не моя, — выпаливает он, впиваясь пальцами в сиденье. — Я больше этим дерьмом не занимаюсь.

Я киваю, позволяя теме угаснуть. Его слова достаточно. У нас оно значит много. Слово человека дороже любого доказательства. Парень пожертвует свободой ради чести.

Мне ли не знать.

Обгоняя машины, я пытаюсь проанализировать происходящее. Вероятность того, что Шайло таскала такое большое количество наркотиков, практически исключена. Кроме момента слабости в уборной, за ней подобного не наблюдалось со дня возращения в город.

Мы собирались поговорить сегодня вечером и начать все сначала.

С чистого листа.

— Произошло недоразумение, — настаиваю я. — Я рос вместе с ней, Фрэнки. Я видел ее в состоянии, когда она не могла идти по прямой, — крепче сжимаю руль и вдавливаю на педаль газа, — но эти наркотики не ее.

— Босс, меня не нужно убеждать. Я знаю, что было в моей сумке, и там не было травки. Мы все время были вместе. Она ни за что бы не принесла туда дурь. Даже если бы и принесла, зачем засовывать в чужой рюкзак? Смысла — ноль.

— Кто-то другой подбросил ей это дерьмо, — говорю я, поворачивая с шоссе по направлению к полицейскому участку. — Это единственное объяснение.

Именно это должно было сразу прийти мне в голову, но я был слишком занят переживаниями за Шайло, чтобы рассуждать здраво. Но теперь, получив недостающую информацию, все встает на свои места.

Удивление пересекает лицо Фрэнки, а затем — раздражение.

— Если вы о том, что кто-то из участников подбросил это, то вы ошибаетесь. Такого точно не может быть.

— Не участник встречи, Малой. А одна мстительная стерва.

— А?

— Ничего, — бормочу себе под нос. — Это моя проблема, не твоя.

Он либо не улавливает, что я хочу что-то скрыть, либо предпочитает это игнорировать, потому что просто пожимает плечами и продолжает разглагольствовать о странном поведении Шайло.

— Я просто не понимаю, почему она позволила им забрать ее, — трещит он, потирая лоб. — Я пытался сказать, что рюкзак мой, но каждый раз, когда начинал говорить, она меня перебивала, бормоча что-то про «расплату за грехи». Она как будто хотела быть арестованной или вроде того. — Опустив руку, он тычет большим пальцем в грудь. — Там, откуда я родом, с полицией так не шутят.

Как только слова вылетают из его рта, до меня доходит, что она сделала.

— Твою мать!

— Что? — спрашивает он, вскинув бровь.

Я делаю резкий поворот на Оук-стрит, заставляя Фрэнки схватиться ручку на пассажирской двери и молиться Господу за свою жизнь. Как только автомобиль выравнивается, снова жму на газ, решив добраться до полиции как можно быстрее и остановить Шайло от причинения большего ущерба, чем уже есть.

Если это вообще возможно.

— Она защищала тебя, — объясняю ему, подъезжая к участку и глуша двигатель. — Она понимала, что стоит сказать, кому принадлежит рюкзак, полицейские мгновенно поднимут все твои приводы.

Фрэнки стискивает челюсть, н о я вижу, как дрожат его пальцы, когда он тянется к дверной ручке.

— Хрень какая-то… У нее приводов не меньше, чем у меня.

— Да, но она пытается избавиться от призраков, которые иногда возвращаются. Они беспокоят ее больше, чем статья.

Фрэнки хлопает дверью и идет впереди меня, давая моим последним словам душить меня. Я понимаю, как мучается Шайло из личного опыта.

***

— Я здесь, чтобы увидеть Шайло Уэст.

Офицер отрывает глаза от своего телефона и приподнимает густую черную бровь.

— Вы ее адвокат?

— Нет, я ее... — Остановив себя на середине предложения, поглядываю на Фрэнки краем глаза. Засранец ухмыляется. — Я ее друг.

Он фыркает, очевидно, не впечатленный моим ответом.

— Друзья не допускаются.