Пустышка (ЛП)

Как бы мне не хотелось это признавать, но он прав. Из-за меня он отдал два года своей жизни. Полагаю, цена его свободы — часть моей души.

— Точно. — Ссутулившись, растираю ладонями лицо. — Я была под кайфом и в стельку пьяная. Мне не стоило садиться за руль.

— Звучит знакомо. — Глаза Кэри тускнеют, и я вижу, как наш общий секрет отражается в них.

— Кэри, уже два раза мои действия разрушали жизни дорогих мне людей. Одно из них стоило человеку всего. Мне этого никогда не исправить. — Эмоция, пузырящаяся на поверхности, которую я не понимаю, заставляет меня встать и вышагивать перед ним. — Вернувшись сюда, я посмотрела на себя со стороны. Какой я была. Это одна из причин, почему я больше не могу смотреться в зеркала.

— Ты не смотришься в зеркала? — Полагаю, точно с такой хрипотцой его голос звучит и с утра.

— Я никогда не хотела быть моделью, ты же знаешь, — отвечаю я, игнорируя его вопрос, отпустив момент откровений. — От меня этого ждали. Улыбаться и позировать — единственное, что у меня великолепно получалось.

Видимо, насытившись по самое не хочу сеансом с Шайло, Кэри встает, возвышаясь надо мной своим мускулистым телом. Мы оказываемся лицом к лицу, его теплое дыхание овевает мои волосы.

— Я всегда видел в тебе больше.

— Скорее всего, только ты один.

Он тянется, чтобы стряхнуть волосы с моей щеки, но передумывает в последнюю секунду. Винить его у меня нет права. Они прилипли к сморщенной мерзости, ставшей моим крестом, который мне нести до скончания жизни.

— Если бы ты могла заняться чем-нибудь другим, — начинает спрашивать он, подняв подбородок вверх, чтобы смахнуть черную прядь с глаз, — что бы это было?

Странный вопрос, но я отвечаю без колебаний.

— Катание на коньках.

Кэри выгибает бровь, маленькая усмешка играет на его губах.

— В Южной Каролине?

— Ты сам спросил. — Пожимаю плечами.

— Почему?

Потому что это холод в летний зной. Лед в жаре славы.

Я задумаюсь на мгновение и отвечаю то, что запало мне в душу.

— Это грациозно. И требует навыков. А еще красиво, люди уважают фигурное катание. Мне бы этого очень хотелось.

Полагаю, моя честность удивляет его. Я знаю, это последнее, что он ожидал услышать. Однако возможности попытаться объяснить у меня нет. Словно отрезвленный моим эмоционально признанием, его пальцы потирают нижнюю губу и покручивают кольцо.

— Думаю, тебе стоит уйти.

— Как? — спрашиваю я, немного раздраженная его внезапным изменением настроя. — Ты ждешь, что я снова пройдусь по городу?

Он игнорирует мой комментарий пренебрежительным взмахом руки.

— Позвони своему водителю. Ему же именно за это платят, не так ли?

— У меня украли телефон.

— Возьми мой.

Я наклоняю голову в сторону и высокомерно ухмыляюсь.

— Как насчет моих юридических обязательств по очистки этой адской дыры? Теперь, когда я стала Золушкой для своего злобного сводного братца?

— Давай проясним одну вещь, — смеется он, выпрыгивая с ринга, — я не твой гребаный сводный брат.

— Тогда кто? — наношу встречный удар, приподняв бедро.

На полпути через комнату он оглядывается с усмешкой.

— Большой страшный серый волк.

ГЛАВА 17

Кэри

Удерживая телефон между ухом и плечом, сминаю еще одну накладную и бросаю комок на заднее сиденье.

— Что ты собираешься делать? — Крик Тарин практически разрывает мою барабанную перепонку.

Через час после ухода Шайло, я сижу на парковке моего многоквартирного дома, разговаривая с последней в списке особой, с кем я хотел бы пообщаться.

Поморщившись, отвожу мобильный от уха, пока девушка не перестает кричать.

— Вывожу Шайло прогуляться.

— На свидание? — ее тон жесткий, по-видимому, она нервничает.

— Не совсем.

— И как, черт возьми, это понимать?

Все настолько очевидно, что я качаю головой и откидываюсь на подголовник. Боже, все женщины настолько тупые?

— Что запрещено Шайло?

— Ты.

— Сосредоточься, Тарин.

— Я не знаю, — скулит она, издавая драматический вздох. — Дурь? Выпивка?

— В точку. Как лучше всего поставить ее, не создавая при этом проблем себе?

Я делаю паузу, давая ей время обработать мои слова и, надеюсь, что зажжется та дурацкая лампочка где-то внутри ее бестолковой головы. Через несколько мгновений тишины Тарин озаряет.

— Ты собираешься накурить ее?

Ладно, возможно лампочка не зажигается, скорее мерцает пару раз, а потом взрывается.

— Не тупи, — шиплю я. — Возня с этим дерьмом может отразиться на моей судимости. Я позвоню Уиллу и приглашу его в бар повеселиться.

— И что?

Бля. Поверить не могу, что засовывал член в эту курву.

— Ты должна перестать курить травку, Тарин. От этого твой мозг превращается в швейцарский сыр. Зачем мне приглашать моего лучшего друга встретиться с нами за выпивкой, который по случайности является надзирателем Шайло?

— О, — взвизгивает она, наконец, улавливая суть. — Когда Уилл застанет ее творящую всякую хрень, ему придется сообщить об этом. Боже, это великолепно, Кэри!

— Ага, знаю.