Путь

Рядом с деревянной подставкой, на которой стояли кастрюли, располагались старые пластиковые стулья и столы, некоторые – внутри здания, некоторые – снаружи. Помещение было очень тесным, стены внутри него были грязными, в жирных пятнах, и там было душно. Я решил сесть на улице и выбрал себе стол.

Впереди, за столом рядом с моим, сидели четверо мужчин пенсионного возраста. Весь стол перед ними был заставлен тарелками, несколько раз один из них, сидевший ко мне спиной, поворачивал голову и что-то говорил хозяйке, после чего та приносила добавку. Мужчина, худой, с лицом, покрытым морщинами, сидел, сложив под собой на стуле босые ноги, а его обувь лежала на земле. Руки его выглядели как руки человека, который всю жизнь занимался тяжелым физическим трудом, мозолистые и крепкие. Он ничего не ел, но то и дело заказывал добавку. Его приятели, которых он видимо угощал, уже давно наелись и лишь изредка протягивали ложку к какой-нибудь из тарелок, наполовину полных, и черпали оттуда немного еды. Размеренно, никуда не спеша, они вели неторопливый разговор.

Прошло минут пять, хозяйка принесла заказанные мной блюда и расставила их на столе. Я попробовал каждое из них, перетасовал их, чтобы они стояли в нужном мне порядке, в центр поставил суп. Я прикинул, в каком порядке мне стоит есть свою пищу и попробовал применить эту систему на практике – ложка отсюда, потом ложка риса, потом ложка отсюда, еще рис, затем кусок соленой сушеной рыбы и ложка супа. Просто идеально! Один вкус плавно переходил в другой, создавая непередаваемую гамму ощущений. Я откинулся на спинку стула от удовольствия и даже чуть не упал – пластиковые стулья были старыми и неустойчивыми. Хозяйка увидела, что ее гостю понравилась приготовленная ей еда, и гордая собой, заулыбалась.

Мужчины впереди меня наконец закончили трапезу. Они еще какое-то время продолжали вести свой неторопливый разговор, а затем решили расплатиться. Они подозвали хозяйку, та подошла и начала считать блюда на столе. Блюд было довольно много, и ей пришлось несколько раз начинать заново – она то и дело сбивалась со счета. Наконец, женщине удалось досчитать тарелки с едой правильно, и она назвала цену за ужин. Человек с мозолистыми руками, сидевший спиной ко мне, что-то сказал своим товарищам, достал из кармана деньги и расплатился. Мужчины посидели еще минуту, а затем ушли.

Я поглядел на их стол и увидел, что половина еды на тарелках была не съедена. Это было нормой в здешних местах – доедать до конца было не принято, наоборот, нужно было немного еды на тарелке оставить. Я знал несколько версий, почему так было принято делать – к примеру, я слышал, что если гость съедает еду без остатка, то это значит, что пищи было мало, и ему не хватило – хозяйка пожадничала. Так что доедать до конца в чем-то здесь было даже неприличным.

И все же я считал, что дело было не в этикете, а в первую очередь в климате. Климат здесь был жаркий, с засушливым сезоном и сезоном дождей – хорошие условия для богатого урожая. В некоторых местах урожай даже можно было собирать несколько раз в год.

Такие благоприятные условия исторически создавали у людей определенный менталитет, в том числе это касалось и их отношения к еде.

Еда не считалась чем-то особенным и священным, ее всегда хватало, в отличие от мест с более суровым климатом. Там, откуда был родом я, климат был более холодным, и урожаи тоже были не такими богатыми. Поэтому к еде отношение было другим – с раннего детства детей приучали есть так, чтобы на тарелке не оставалось ни крошки – в памяти поколений были сильны воспоминания о голоде и неурожаях, когда люди умирали из-за того, что им было нечего есть. Ешь до конца, когда у тебя есть еда, ибо когда-нибудь ее не станет, и ты будешь жалеть о своей расточительности.

В здешних же местах неурожаи бывали, но они случались нечасто – еды обычно хватало с головой. В истории немало случаев голода случалось и здесь, но в основном не по причинам непогоды, а из-за войн или неумелого управления страной.

Доедать все до последней крошки не считалось необходимостью, и подход был другим – заказываешь побольше блюд, чтобы насладиться всем сразу, но по чуть-чуть, и ешь столько, сколько в тебя влезет, остальное – выбрасывается.

Я же, воспитанный в другой традиции, всегда старался взять ровно столько еды, сколько мог съесть, и ел все до конца – даже если в меня больше не лезло.

Вот и сейчас я смотрел на тарелки, наполовину полные, с некоторой укоризной, хоть и понимал, что ничего предосудительного здесь нет. Такая культура и такие традиции.

Хозяйка собрала тарелки со стола, за которым поужинали мужчины, и выбросила остатки еды в ведро, и так почти полное от недоеденной пищи предыдущих гостей.

Я продолжил размышлять о различиях культур. Мне подумалось о том, что разница в климате имела большое значение в плане менталитета, гораздо большее, чем просто разное отношение к пище.