Путь Акогаре. Том 3 (СИ)

Тут объяснения излишни.

Даже истинного облика абсолюта никто не видел, ведь он может принимать форму всего, умершего на этой земле.

Имя “Сэнрю” дал ему я.

“Блеск потока”.

Между жизнью и смертью.

Бытием и небытием.

Так вот. История.

Однажды я возводил мост в одной деревне и каждую ночь, после громкого звона колокола, постройка ломалась – и если первые разы можно списать на грозную погоду Поднебесной, то после третьего я всерьёз задумался над тем, кто строит эти козни. И почувствовал...

Смерть.

В реке завелась сама Смерть.

Ощущение, испытанное мной тогда, нельзя уложить ни в один стих и не нарисовать ни на одной картине. Нет, не страх и не ужас; не радость или ликование...

Другое.

Он явился мне в маске прекрасной дамы, стоя на деревянных обломках, и продекламировал: “Плата за этот мост – твой глаз”.

Я, понятное дело, отказался. Следующей ночью Демон вновь явил свой облик, попросив назвать его по имени, которого, как можно понять, я тоже не знал..

Много времени ушло на расспросы старейшины деревни, местных “грамотных” учителей и обычных крестьян – результат был нулевой. В то время я жил у плотника, где одалживал все инструменты и сырьё для строительства злосчастного моста. Любезный ремесленник видел расстроенного меня, возвращающегося каждый вечер с пустыми руками – он пытался подбодрить, что-то подсказать, придумать хитрую ловушку для Демона – итог, как можно догадаться, тот же.

К моему удивлению, жена плотника подарила идею, спев колыбельную их ребёнку:

“Малыш, засыпай,

У спящей детки такое милое личико,

А у не спящей и плачущей,

Такое противное.

Малыш, засыпай,

Сегодня двадцать пятый день со дня рождения,

Завтра мы нашу детку

В храм понесём.

А как придём в храм,

О чём будем молиться?

Чтобы детка всю жизнь

Под блеском звёзд ходила.”

“Блеском...”

...

У Демона появилось имя.

А в народе, после случая с мостом, Сэнрю прозвали громко – Гулким Колоколом, Звенящим в Ночи.

– Никакие это не сны, – отказал я, – Меня предупреждают, – кивнул вверх, – Оттуда.

– Из-за меня? – легко подперев рукой голову, он отпил чаю.

– Думаю, по большей части... – запнулся, – Да. Другой причины быть не может.

– Как это?

– Ничего плохого я не делал, – снизал плечами, – А наша дружба – проявление моего “непослушания”.

– Хм-м-м, – он впал в раздумья и заметно помрачнел, – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– В том-то и дело, Сэнрю...

– ?...

– Я понятия не имею, – закончил отстранённо и глядя в пустоту; эта встреча какая-то до боли напряжённая и непохожая на предыдущие. Раньше это напоминало игру: словно ты тайно ведёшь дружбу с старшим сыном враждебного рода, встречаясь каждое новолуние в чайном домике “Звездопад”. Но чем больше мы проводили время вместе и узнавали друг друга, тем тяжелее становилось ощущать на себе осуждение Небес. У Сэнрю никакого “осуждения” нет, ведь как демоны могут сквернословить о “сильнейшем”, а вот у меня...

– И кто посылает эти видения? – осторожно продолжил парень.

– Люди бы назвали его моим “отцом”... – задумчиво поводил пальцем по ободку пиалы, обдававшей руку тёплой парой, – А я скажу: “Создатель”.

– Вон оно как... – Сэнрю отвлечённо скользнул взглядом по стенам и томному идолу Небожителя, – Интересно они свою нужду в ремонте обыграли...

Демон говорит о названии чайного домика – “Звездопад”. Дело в том, что крыша старенького здания усеяна дырами, которые, по заверениям владельца, складываются в созвездия. Сэнрю то и дело спорит с стариком по поводу, ведь, как оказалось, абсолюта задевает оскорбление звёзд каким-то невеждой. Оскорбление не оскорбление а эти дыры мешают приятно проводить время, вот сейчас, например, после дождя комнату наполнил не только свежий аромат мокрой древесины, а и стекающие с потолка ручейки.

Что-то я отвлёкся.

Заметив это, Сэнрю резко хлопнул в ладоши и поднялся:

– Пошли, Тэцуно!

– Что?... Куда?

– Лечить твою хандру! – бросив несколько монет на стол владельцу чайного дома, он подошёл к двери, – Поднимайся!

– Сегодня же моя очередь платить...

– А ты сначала себе новые сандалии купи, а потом поговорим, – потянув меня за рукав, юноша вытянул нас на улицу, – Тебе понравится это место, – приговаривал, уходя в глубь леса.

Вот он всегда так... Лишь приходит время поговорить о чём-то серьёзном как включается это его ребячество и сопутствующие “игры”, которые, к моему удивлению, каждый раз разные – будто он специально перед нашими встречами ищет способы поднять мне настроение...

“Будто”?...

* * *

– Жаль, нельзя поцеловать всех сразу... – приподняв одного из десятка котов, Сэнрю принялся его всячески тискать, гладить и прижимать к себе, – Только глянь, Тэцуно! Каков красавец! – показал круглолицее животное, а оно потянулось лапами к моему плечу, вцепилось коготками в робу и игриво заскочило на голову, – Ты ему понравился!

– Много их тут... – перед глазами то и дело мелькал пушистый хвост, пытаясь его убрать, я только спровоцировал котика на игру, – И зачем мы здесь? – спросил, отмахиваясь.

– Все знают, что кошки лечат даже раны на душе!