Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Берт знал кое-кого в администрации города. Он знал еще кое-кого и в совете предпринимателей; этот Икс пообещал познакомить его с человеком из «Астерры». Тот долго сомневался, что его начальству будет интересна программа, которую готов был предложить клиент Берта, пока анонимный. Приходилось снова знакомиться с людьми, изучать городское законодательство, узнавать планы и намерения тех или иных организаций, опять знакомиться. В один прекрасный момент все чуть не пошло прахом, потому что бургомистр внезапно решил сотрудничать с «Астеррой» напрямую. Епископ Даг был готов отнестись к этому философски – мол, будут другие, но Берт настойчиво советовал ему совсем немного сместить акценты в пастырском обращении. Совсем чуть-чуть. О том, что власть от человека не всегда равна власти от Высшего Существа, но всегда несовершенна, а иногда и порочна, что уж говорить о колоссах от бизнеса, этих многоголовых гидрах, которые ни о чем другом думать не могут. Народ слушал, читал, обсуждал. Народ говорил о епископе Даге как о единственном честном человеке во всем городе. Народ активней участвовал в возведении пары приютов при церквях и жертвовал на них тоже; рейтинг бургомистра при этом вызывал серьезные опасения у его пиар-секретарей. Епископат еще раз подал заявку на организацию благотворительной программы, очень схожей с той, которую планировала учредить «Астерра», и Берт сутками изыскивал возможности сделать эту заявку как можно более публичной. Он познакомился с добрыми двумя дюжинами редакторов местных новостных платформ и радостно приглашал их в самые разные рестораны – у епископа Дага была вполне себе толстая мошна, и он с легкостью, даже с интересом отстегивал Берту приличные сумму на установление связей со «связями с общественностью». Бургомистр обратился к епископу Дагу с приглашением посетить его в любое удобное время, но в течение ближайшей недели. Епископ Даг прислал ему контрприглашение посетить его епископат, которое бургомистр принял. Берт обеспечил три съемочные группы. На это отреагировала и «Астерра», и Берт получил сообщение от одного неприметного типа в корпорации, мол, почему бы нам не встретиться и прочее.

Горрен Даг, чтоб ему пусто было, свалился как снег на голову; он категорически отказывался вмешиваться, но следил за спектаклем с невероятным удовольствием. Очередное пастырское послание кузена он слушал с благоговейной миной, а затем спрашивал у Берта, сколько он слущил с пастыря на представительские нужды. Берт подсовывал ему счета, Горрен ухмылялся и читал коммюнике «Астерры».

Одним прекрасным вечером он сказал:

– Заметь, эта стратегическая игра в микрополитику закончилась хорошо если на треть. Ты уже заработал на новую квартиру с видом на собор. Как минимум половину ее тебе оплатил мой благочестивый кузен. Так как, есть перспектива в тесном сотрудничестве с братьями и сестрами?

Берт виновато ухмылялся и кивал головой.

– А знаешь, сколько людей насчитывает одна средняя поместная церковь в Западной Африке? Все та же, экуменическая. До полумиллиона людей, Берт. И локальная политика решается как раз в церквях.

– Ну и зачем тебе ссылать меня в Африку, если все неплохо получается и здесь?

Горрен усмехался.

– Ты действительно думаешь, что нас так долго будут терпеть здесь, где есть свои умники? Это был разовый успех, который едва ли нам дадут шанс повторить. Там же есть где развернуться, я уверен.

========== Часть 4 ==========

Решение Горрена начать с Южной Африки было самонадеянным, наверное. По крайней мере, Берт думал так поначалу. Он-то прибыл в Йоханнесбург, разместился в пансионе, который ему же обеспечил Горрен (Берт, когда вошел в комнату, одобрительно покивал головой, рассчитывая, что, если за ним следят камеры, хотя бы немного усыпить бдительность Горрена, а потом полночи искал жучки; не нашел, но спокойствия ему это не добавило); затем он освежал старые связи. Просто удивительно, сколько знакомых осело на юге Африки; удивительно, сколько знакомых было у его знакомых, и с каким количеством людей Берт мог запросто пообщаться, выпить кофе–чаю–вина (а местное было бесспорно хорошо), а попутно потрепаться о том о сем.