Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– Я давно хотел убежать, – тихо сказал Эше, покачиваясь из стороны в сторону. – Давно-давно. Думал, как нужно сделать. Что нужно. Майор Эну, он… один убежал однажды. Майор, он взял и расстрелял пять человек. И патрульных. Если бы я убежал, то тоже бы кого-то расстрелял. И Иге тоже. Я не хотел, чтобы такое было, и оставался. А он заставлял нас ходить в походы, потом мы долго-долго бежали, нападали, и все такое. Вот что я рассказывал. Только этого больше было. И он требовал, чтобы я тоже убивал. Он говорил, что сделает из нас настоящих мужчин. И простые люди, мы захватывали их в плен. И если женщины, то мы все с ними разное делали, а потом убивали. Чтобы они не добрались до своих и не рассказали. Я делал, и все делали. И как будто сердце каждый раз умирало тоже. Понимаете? Как будто у меня умирало сердце. Каждый раз. А потом майор Эну требовал, чтобы я приходил к нему. Я однажды не хотел, и он меня высек. Больно высек, перед всеми, сказал, что я не должен ослушаться, должен подчиняться, и потом забрал к себе. Я тоже не хотел, а он делал, и это было больно. И потом он говорил приходить, и я приходил. И мое сердце, оно говорило, что это плохо, а я все равно шел. А потом однажды старшие должны были идти за едой, у нас есть не было вообще. И он их отправил, и они вернулись без еды. Майор кричал, что они тупые и дураки, громко кричал, потом сказал, что сам поедет, и взял нас с Иге, и еще несколько людей. А мы попали в засаду. Там были солдаты, наверное. Они стреляли, были взрывы, майора ранило. И он требовал, чтобы мы тащили его. А я взял и убил его. И мы с Иге побежали. А дальше я не помню.Мне было очень плохо. Наверное, мое сердце сказало, что не хочет ничего помнить. И биться тоже не хочет. Мне лучше умереть. Мне лучше умереть. И лучше, чтобы майор Тафари сказал, что я виновен, и что меня нужно казнить. Я заслужил. Мы заслужили.

Амор гладил его по плечу; Эше сидел, покачиваясь, и рассказывал. Затем заснул; Амор уложил его, накрыл одеялом, вышел. Отдал стаканы и тарелки дежурным, попросил отнести на кухню, сам вышел и долго шел вдоль ограждения лагеря, глядел на вышки, на небо, снова на вышки, за ограждение, остановился у ворот, пропуская машины, смотрел, не понимая, что проезжало перед ним и зачем – и что он сам делал перед воротами. Из одной выпрыгнул военный, подошел к нему, крепко обнял.

– Отец беженец, ты не сбегать ли собрался? Не от меня ли сбегать?

Амор отстранился – долго смотрел, узнавая.

– С тобой все в порядке? – спросил Яспер.

– Со мной все не в порядке, – смиренно произнес он. – Думаю, тебя это не удивит.

Амор подумал, что впервые за много-много времени они оказались настолько близко друг к другу. И ему было незнакомо это ощущение, непривычно, не неприятно. Яспер Эйдерлинк встревоженно вглядывался в лицо Амора, словно пытался просканировать его мозг, чтобы убедиться, что именно стало причиной такого странного настроения. Амор – хотел найти в себе силы, чтобы порадоваться встрече. Их не было – была усталость. Сухие глаза, по которым наждаком проходился горячий воздух. Спина, уныло болевшая, и гудевшие ноги. Голова – Амору казалось, что череп набит ватой вперемешку с мелкими стеклянными осколками. Руки – безвольные настолько, что их поднять, сжать пальцы казалось непосильной задачей.

– Пойдем, – решительно сказал Яспер. – Мы будем размещаться, ты будешь рассказывать, как твои дела. И я буду рассказывать, как мои дела.

Амор улыбнулся: он узнавал Яспера Эйдерлинка. Отстранившись, нарисовал крест на его груди.

– Не удивляйся, если я засну, храбрый герой, – с виноватой ухмылкой предупредил он.

– Я буду охранять твой сон, мужественный беглец. Ты же не удирать собрался? А то могу предположить, что к тебе выстраиваются очереди из жаждущих твоего сочувствия, твоего доброго слова и благословения, и ты никому не говоришь то, что только что сказал мне, а мужественно закидываешься энергетиками и утешаешь страждущих дальше. Идем. Ты где обитаешь?

Амор долго думал, что у него только что спросили. Еще дольше вспоминал, куда следует идти. Яспер рассказывал ему, что они проведут немного времени в лагере – решили не разбивать свой, а воспользоваться услугами уже существующего. Что они дожидались подкрепления и техчастей, чтобы отправиться дальше. Что он мечтает о том золотом времени, когда выборы наконец состоятся и нормальный главком отдаст приказ о нормальной операции, которая позволит в общем и целом уничтожить основные бандитские массы, и они хоть немного переведут дух. И что он счастлив видеть отца Амора вполне здоровым, пусть и непривычно задумчивым.