Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– А ты, мой милый Коринт? – потянувшись к нему и похлопав по колену, полюбопытствовала Тесса.

Коринт задумчиво поднимал глаза на Тессу. Раньше-то он мог драматично вздохнуть, даже пожаловаться на черствость одного – того самого; и Тесса понимала его, одобрительно кивала. Или на скупость другого – именно того, и Тесса понимала и, вредно улыбаясь, переглядывалась с Сильвией. Или на болтливость того, и не представляет ли дорогая Тесса, о чем именно болтал тот, за полночь, необъяснимо и неоправданно гордый своей мужской силой. И Тесса восхищенно округляла глаза, подавалась вперед и жадно слушала. В конце концов, и Коринт умел и был приучен слушать и слышать не только сказанное, но и подразумеваемое; он, проведший столько времени рядом с Тессой, считай на самом верху одной из крупнейших мировых корпораций, и знавший закулисный мир, даже из того, как дышит тот или другой тип, какой галстук он надел, мог сделать очень далеко идущие выводы. И тем более Тесса. Но то раньше. Раньше – он мог намекнуть, что один, читай «Этьен», которого в целях легкой интриги можно было бы назвать как-нибудь Эсперантом, приехал на романтический ужин в деловом костюме, прямо с какого-то совещания, и выглядел он при этом удрученным. Или другой, Леонард, которого Коринт, многозначительно посмотрев на Тессу и Сильвию, называл «Лабрадор», намекая на собак, которых разводила его жена, добрую половину субботы провел в таинственных и не очень веселых разговорах о чем-то глобальном, насколько мог слышать Коринт. И нет, он не подслушивал, просто случайно оказался рядом. Оказывался, девяносто пять процентов времени. И нет, «Лабрадор» его не заметил. После этого следовал обмен другими сплетнями и небольшой мозговой штурм: симптомами чего могли быть эти особенности поведения? Это было забавно, полезно, приятно.

Последнее же время Коринт со все большим трудом терпел любопытство Сильвии. Все тяжелее становилось сносить и пристальное внимание Тессы. Она все еще доверяла ему – как всегда. То есть периодически проверяла Коринта, пусть и не сомневалась в том, что результаты такой тайной проверки окажутся отрицательными. Это было неотъемлемой частью жизни, на которую согласился Коринт, и объяснимой мерой безопасности. Коринт мог поклясться, что проверки случались не чаще обычного, Тесса была в принципе довольна ими, но ее настораживало все больше и больше стремление Коринта отмолчаться, нежелание поведать им о своем приключении. Собственно, и рассказывать было нечего. Этьен был угрюмо-молчалив, начинал, кажется, тяготиться их отношениями. Хотя, если подумать, он тяготился инертностью Коринта – тому их встречи приносили все меньше удовольствия. Если сравнивать, например, элегантный, изобретательный и становившийся все более пресным, несмотря на все уловки, секс с «Эсперантом» или изначально унылый с «Лабрадором» или кем-то другим и бездумные, энергичные ночи на уличных фестивалях, которые казались Коринту одновременно бесконечно долгими и непростительно короткими, он все отчетливее понимал, что выберет второе. Не столько из-за самих фестивалей, в которые можно было погрузиться с головой, раствориться в веселье, вспомнить нищее детство, например, отчаянную радость, владевшую тогда Коринтом и приятелями, несмотря на опасности, вечное безденежье, голод, болезни, неистребимую жажду жизни и веру в себя и свое будущее, но и из-за Берта, охотно учившегося танцевать, добродушно смеявшегося над своими оплошностями, любопытного, внимательного, грубовато-остроумного. А от Коринта по-прежнему ждали завоеваний.

И даже не столько желчное недовольство оттого, что в нем видят Мату Хари мужеска пола, великого соблазнителя и не более того. Не столько нежелание показаться глупей и поверхностней, хотя и это тоже заставляло Коринта упрямо отмалчиваться в ответ на расспросы Тессы и Сильвии. Он просто не хотел выставлять на всеобщее обозрение то, что сам еще не до конца понимал.

Поэтому когда Тесса спрашивала его о том, как он провел выходные, Коринт страдальчески улыбался.

– Глупо, – честно признавался он. – Пил вино. Танцевал.

Он жалобно смотрел на нее, словно винился в своей импотенции, в том, что так по-плебейски провел выходные.

– С кем? – любопытно прищурилась Тесса.

Коринт закатил глаза.

– Со всеми подряд. Я вспоминал свои младые беспечные годы, просто приятно проводил время на той площадке рядом с озером. Мне очень жаль тебя разочаровывать, Тесса, но я не думал об «Эмни-Терре».

Тесса размашисто покивала головой, плотно сжала губы; она упрямо хранила молчание.

– Разумеется, я не смогу развлечь тебя байками о племянниках ввиду полного отсутствия родственников, – меланхолично заметил Коринт, – но у меня есть другие достоинства, в частности, профессиональные.

– И горе тому несчастному, который осмелится усомниться в этом, – заметила Сильвия. – Ты ослепишь его белизной твоих зубов, втопчешь в грязь идеальностью твоего маникюра.