Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Коринт расслышал за ширмой праздного интереса тревогу – даже испуг. Этьен боялся потерять покровительство «Эмни-Терры»? Этьен боялся оказаться ненужным Тессе Вёйдерс? Или Этьена страшила вероятность того, что Квентин Дейкстра разнюхает, насколько основательно Этьен был прикормлен «Астеррой», и предпримет кое-какие решительные действия с очень неприятными для него последствиями? Третье в любом случае. И что-то из первых двух. И Этьен гордился своими коварством и изворотливостью слишком сильно, чтобы спрашивать или действовать напрямую. Может быть, просто был трусоват. В любом случае, он рассчитывал выведать все у Коринта, хотя еще пару недель назад дал понять – опять же косвено и двусмысленно, что их сотрудничество, сочетающееся с некоторыми не совсем приемлемыми с этико-социальной точки зрения услугами, пора прекращать. Но две недели прошло с того знакового разговора; Тесса Вёйдерс уже добрых полтора месяца решительно отправляла сообщения Этьена Симайди Танья в корзину, и он, кажется, встревожился.

Коринт оперся спиной о спинку кровати. Простыня почти обнажила пах, Этьен задумчиво посмотрел туда, перевел внимательный взгляд на Коринта. Тому было глубоко безразлично – он пил кофе; ему даже притворяться не приходилось – все блаженства мира были сконцентрированы в одной чашке. Этьен задумчиво погладил его икру. Это могло стать лаской, намекающей на возможность соблазнения, могло сойти за интимный жест, выказывающий доверие. Коринт же с трудом сдержался, чтобы не отдернуть ногу. Немного сползя вниз, устроившись полулежа, допив кофе и отставив чашку, он соизволил обратить внимание на Этьена.

– Ты сам-то в это веришь?

– Я верю в то, что любой человек имеет свою цену, – меланхолично ответил Этьен, продолжая поглаживать его ногу. – За которую он готов продаться сам, за которую его готовы продать другие. И за которую его хотят купить другие. Она есть у меня, у тебя, даже у твоей обожаемой мамули.

– И за сколько ты согласился бы продать мамулю? Тому же Квентину Дейкстра, например, – легкомысленно спросил Коринт

Этьен сел.

– Я не совсем понимаю, куда ты клонишь, – холодно, оскорбленно произнес он.

– Я? Не понимаешь? – ухмыльнулся Коринт. – Но ведь ты сам сказал, что любого и любому человеку можно продать и купить. За сколько бы ты согласился продать Тессу? За сколько афро? Или все-таки предпочтешь иную валюту? Европейскую или азиатскую? Этьен, дорогой, я всего лишь применил к тебе твою же гипотезу, что ты хмуришься?

– Идиот! – рявкнул Этьен и встал. Коринт захохотал.

– Зачем же так грубо? – весело ответил он. – Все же в порядке.

Этьен прошелся по спальне, рассеянно оглядывая стены, стол, полки. Затем остановился у окна.

– Я слышал, Тесса очень часто ужинает с неким Виржилем Тассе, – произнес он, повернув голову к Коринту.

– С кем она только не ужинает, – отмахнулся Коринт и встал. Он подошел к Этьену, приблизился почти вплотную. – Она и с тобой ужинает, Симайди. Помнится мне, в твое и ее намерение входит быть замеченными неподалеку друг от друга на благотворительном бале в мэрии. Я, конечно, могу уточнить у Сильвии.

Он подошел к шкафу, открыл его и с задумчивым видом уставился внутрь.

– Я имею в виду совершенно не это, и ты отлично меня понимаешь. – Холодно ответил Этьен.

В его голосе было что-то такое, не совсем характерное для ночного Этьена, отчего по коже Коринта пробежал мороз. Он задержал дыхание, заставил себя успокоиться, потянулся за брюками, надеясь, что его руки не дрожат заметно. В принципе, с каким бы пренебрежением Тесса ни относилась к Этьену Симайди Танья, он заслужил свое место в президиуме Лиги: чтобы туда добраться, требуется немало ловкости и жестокости. Этьен позволял Коринту забывать об этом, позволял и Тессе третировать себя, но это не значило, что он не был способен на значительные шаги, и с учетом возможностей и опыта они могли оказаться крайне разрушительными.

Натянув брюки, скорбно вздохнув и надев очки, Коринт направился к кухне. В проеме остановился и спросил:

– Ты позволишь угостить тебя завтраком?

– Уже полдень, – процедил Этьен, но пошел за ним.

– Терминологически я мог быть некорректным, но не фактологически. Чтобы не раздражать тебя еще больше, могу предложить угостить тебя обедом, в то время как сам буду завтракать, – легко пожав плечами, неторопливо говорил Коринт.

Этьен догнал его и положил руку на ягодицу, сжал ее.

– Так что послужило причиной твоего затянувшегося ночного отдыха? Или кто послужил? – негромко спросил он.

– Я могу польстить себе надеждой, что ты решил поревновать? – ухмыльнулся Коринт. А сам думал: отвлекает, или ему действительно любопытно?