Путь домой

Я аккуратно притворил дверь. Тихо щелкнул замок. В дверях комнаты показалась Яна.

— Мой дом, — с непривычной потаенной грустью сообщила она. — Можешь не разуваться.

Я сделал шаг навстречу. От Яны пахло совсем не так, как от мертвой квартиры, и аромат ухоженной женщины сводил с ума. Уже плохо соображая, я обхватил ее, притянул к себе и принялся целовать.

Черт с ним с Фарой. Пусть узнает. Пусть убьет. Это будет потом.

Яна отвечала на поцелуи с неподдельной страстью. Потом отстранилась, рассмеялась тихо.

— Подожди минуточку.

— Только не говори, что тебе надо в душ.

— Какой душ! — хихикнула она. — Мечтатель. Канализация не работает, воды нет, света тоже. Я дверь запру.

Я отпустил девушку, она скользнула мимо меня. Скрежетнул ключ в замке, и Яна вернулась ко мне в объятия.

Не переставая целоваться, мы как-то переместились в комнату. Здесь не было запаха плесени. Окно занавешивала плотная штора. На столике в углу горели свечи. Янка явно готовилась к моему приходу. Эти приготовления тронули еще больше. От них веяло чем-то давно утерянным, оставшемся в том, старом мире.

Куртка осталась в коридоре. Яна стянула с меня рубашку. Я запустил руку под кофту, ощущая теплое женское тело. Молодое, упругое, с бархатистой кожей. Давно забытое ощущение.

Яна изящно вывернулась из моих объятий, оставив меня обниматься с кофтой. Одним мягким кошачьим движением отскочила на кровать. Умастилась, демонстрируя офигенную грудь, улыбнулась оттуда, шлепнула ладошкой рядом с собой.

— Иди ко мне.

И все смешалось в безумном хороводе прикосновений, поцелуев и страсти.

Я лежал на кровати и смотрел на пожелтевший потолок. Свечи догорели. Окно расшторили. Хотелось курить, но курить было нечего.

Яна положила мне голову на грудь и, кажется, задремала.

Невероятная женщина. Почему она не встретилась мне за пару лет до спячки? И почему она теперь с этим хреном Фарафоновым? И что дальше? Ведь не сможем же мы продолжать отношения так, как они идут сейчас. Во-первых, все тайное становится явным. А во-вторых, даже если никто ничего не узнает… Я не смогу долго делить ее с Фарой. Это выше моих сил. А значит, всё равно все узнают. Вопрос времени.

Яна едва ощутимо коснулась моей груди, легко провела пальчиком вниз до самого измочаленного любовью естества.

— Я тебя люблю, — проговорила она тихо.

— А Фарафонова?

Яна подняла голову, посмотрела удивленно. Потом улыбнулась, потрепала по волосам и взгромоздилась на меня сверху.

— Глупый. Гришка — это вынужденно. Это сила, которая сама ко мне пришла. Если б не он, меня бы пользовали другие. Лучше один и умеренно, чем все кому не лень. Ты меня осуждаешь?

Я покачал головой. Безумный новый мир надиктовал безумных новых законов, которые постепенно стали восприниматься как норма. Я не считал это нормальным, хотя понимал закономерность происходящего. Осуждать кого-то за то, что он приспособился к этому безумию… Глупости.

Хотя мужская гордость внутри уже верещала о нежелании делить женщину с местным паханом и даже пускать ее к нему.

— Возьмешь меня с собой? — спросила Яна, глядя на меня сверху вниз.

— Куда?

— В Москву. Ты же в Москву идешь?

— Там мой дом. Но я не знаю, что там сейчас.

Яна наклонилась и поцеловала меня в губы.

— Какая разница? Все равно там лучше, чем здесь.

— С чего ты взяла?

— В Москве всегда лучше. Столица же, — уверенно заявила Яна.

— Ерунда, — не согласился я.

— Это ты так говоришь, потому что в провинции не жил, — нахмурилась девушка.

В провинции я не жил! Ну да, не жил. И что? Зато столицу застал еще во времена советской власти и помню ее с перестроечных времен до самой поездки в Таиланд. И приезжих помню самых разных, в большом количестве. И счастливых лиц среди приехавших и осевших в Москве я что-то не припомню.

Столица не дарила счастья приехавшим покорять ее провинциалам. Она давала им новую жизнь. В чем-то более сытую, в чем-то более проблемную, в чем-то более удачную. Но уж точно не более счастливую. Быть может, в Москве было лучше во времена моего детства, когда из телевизора пела еще не «фабрика звезд», а старенькое кино. «Друга я никогда не забуду, если с ним повстречался в Москве»… Но от того города моего детства не осталось и следа. За последние двадцать лет столица превратилась в монстра с вечно стоящими магистралями, душным метро, всеобщей озлобленностью, загазованностью и охренелостью. Здесь все мерялось на бабло. Здесь трудно было дышать. Отсюда хотелось свалить.

Тогда, до спячки.

Теперь все было иначе. Мне не хватало дома. Мне нужно было домой. Туда, где была понятная мне жизнь. Странная метаморфоза. Всю жизнь мечтать сбежать, получить исполнение мечты и все для того, чтобы понять: мне надо обратно. И не потому, что там, в Москве, хорошо. Там не хорошо. Просто там привычно и понятно. Там я дома.

Я, но не Яна.

— Так тебе Москва нужна или я?

— Дурак, — надулась Яна немного наигранно и попыталась соскочить с меня.

Я удержал ее на месте.

— Не обижайся. Просто до весны все еще много раз изменится.

Яна снова склонилась ко мне, поцеловала и шепнула в ухо:

— Зачем ждать до весны? Сбежим.