Путь домой

Незащищенному человеку такой удар должен был сломать позвоночник, Петра же просто отбросило. Однако, несмотря ни на что, рефлексы сработали – он не только сумел сгруппироваться, но и рванул из кобуры бластер куда быстрее, чем это сделали бы знаменитые ганфайтеры прошлого, даже внушительный вес оружия не помешал. В принципе, это его и спасло – зверь явно не сообразил, что противник жив, весь его опыт наверняка говорил об обратном, поэтому он не кинулся вторично сразу, а второго шанса Петр ему давать не собирался, саданув прямо от бедра…

Осторожно подойдя, курсант пошевелил зверя носком ботинка. Ноль эмоций, ну да, после токого не выживают. Конечно, оставался еще вариант с мозгами в заднице, как у динозавра, Петр не занимался препарированием всех зверей, которые встречались ему по дороге, поэтому такой шанс оставался, но местные звери были, в основном, млекопитающими, и кроме шести лап они, похоже, мало чем отличались от земных. Вот и этот – ну прямо неправильный ирбис, сиречь снежный барс-мутант. В смысле, лап многовато да на ушах кисточки, как у рыси. И покрупнее, пожалуй, а в остальном очень похож, даже морда почти такая же. Правда, сейчас на морде был виден третий глаз, роль которого играла сквозная дыра от пришедшегося точно в лоб выстрела из бластера. Хорошая все же штука…

Снова очень захотелось в сортир – нервное возбуждение давало о себе знать, да и ударился Петр, несмотря на комбез, достаточно сильно. Вообще, комбез этот Петр уже решил ни под каким соусом, как домой вернется, не сдавать. Конечно, надоел он уже до чертиков и сильно истрепался, но если вспомнить, сколько раз он спасал курсанту жизнь… Да его надо вычистить, отдраить и в отдельный шкаф подвесить, чтобы потом, когда кроме грелки под зад ничего уже не нужно будет, вытаскивать, показывать внукам и рассказывать занимательные истории о бурной молодости.

Но мечты мечтами, а сортир сортиром. Оглянувшись вокруг, Петр зашел подальше за камни, сделал свое грязное дело, а потом, тщательно вымыв руки в протекающем неподалеку ручье с невероятно вкусной и столь же холодной водой, снова подошел к зверю. Над ним уже летали какие-то местные мухи, почуявшие поживу.

Еще раз потрогав зверюгу ногой, невольный охотник присел на корточки, осторожно провел рукой по шерсти… Мягкая, как пух, очень приятная на ощупь… Жаль бросать, и потом, это же добыча! На Земле все обзавидуются! А потеря еще нескольких часов абсолютно ничего не решает.

Словом, лагерь был разбит тут же, неподалеку, и остаток дня посвящен обдиранию зверя. Так как этот процесс был известен курсанту чисто теоретически, из спецкурса по выживанию, то времени ушла масса. А потом пришлось еще отскребать шкуру изнутри и подручными средствами обеспечивать ее сохранность во время пути… Словом, геморроя было много, шкура была большая, и закончил работу Петр уже в темноте, при свете костра.

Утром, уже собираясь уезжать, он был привлечен странным звуком. Точнее, звуки, подобные этому, звучали всю ночь, но внимания на них курсант не обращал – мало ли, какая мелкая тварь может их издавать. Лошади спокойные, сигнализация молчит – что еще надо? Однако сейчас писк, раздражавший его уже давно, раздался с новой силой, и курсант решительно отправился посмотреть, что же там творится, благо, судя по всему, идти было недалеко.

Так и получилось. Пройдя меньше сотни метров, Петр обнаружил и источник писка, и причину, по которой на него средь бела дня накинулся хищник. В небольшой пещерке оказалось логово – а в нем – котенок, да, именно котенок, иначе и не назовешь, совсем маленький, правда, глаза уже открылись. Вот почему мать набросилась на неосторожно приблизившегося человека – этот сильный и наверняка осторожный зверь защищал свое потомство.

– Эх ты, кроха, – пробормотал Петр, осторожно беря котенка на руки. Тот ничуть не испугался, только запищал еще громче. – И что мне теперь с тобой делать?

Котенок заурчал, а потом поднял мордочку и издал протяжное, хриплое и голодное мяуканье. Именно мяуканье, совсем как домашний сиамский кот, который жил у Петра в детстве, пока его не разорвали бродячие собаки. Курсант вздохнул и поплелся к лагерю. Все шло к тому, что выезд придется отложить еще на некоторое время.