Путь-дорога фронтовая

— Да, у нас почти все торгуют. Сюда съехались со всей округи. Кто спасался от немцев, кто от вас. Искали какой-нибудь тихий городок в стороне. Приехали с капиталами. Что же прикажете здесь делать, как не торговать?

— Но позвольте! Кто-то должен производить предметы, которыми торгуют.

— Производят в других городах, в деревнях, а мы торгуем.

— А кто же покупает, если все торгуют?

— Да сами же мы покупаем и торгуем друг с другом.

— Непонятно. Разве так можно, ничего не производить и только торговать?

— Почему нельзя? Я, например, куплю партию духов по пятнадцать лей за флакон, а продам по пятнадцать с половиной. Уже барыш. Могу есть хлеб с маслом. Торговец, которому я продал, продаст другому по шестнадцати. Тоже живет.

— Хорошо. Кто же в конце концов покупает?

— А деревня на что? Деревня и продовольствие поставляет и покупает все, что предложим.

— А еще кто?

— Помещики. Тоже поставляют нам продукты, и мы им доставляем, что им угодно.

Петр Петрович был совершенно обескуражен сообщением хозяина. Ну и заграница! Плут помещик, город, где все надувают друг друга, все торгуют и никто ничего не производит, что же это такое? Вот сидит с ними за столом приятный на вид человек, они у него на постое, солидный господин, солидно разговаривает, смеется, а ведь в душе, наверное, думает: что бы им такое всучить?..

Где же честь? Совесть? Что здесь не продается?

Потрясенный Петр Петрович, сославшись на головную боль, вышел из-за стола и рано улегся спать.

Утром артисты прошлись по городу.

Торговля бушевала вовсю. На окраине торговцы окружали крестьянские воза, покупали все оптом, отчаянно торгуясь и перебивая товар друг у друга. Те, кому удалось купить из первых рук, перепродавали с наценкой другим оптовикам. Те в свою очередь развозили товар по магазинам, по палаткам.

— Капитализм! — шутили актеры.

Петр Петрович задыхался от негодования, глядя на торговое безумие, и все-таки не удержался и купил с рук приглянувшиеся ему часики в подарок сестре Агнии Петровне. Часики намертво встали ровно через полчаса. Он долго разыскивал обманщика — того и след простыл.

На главной улице почти у каждого дома стояли группки людей, шушукались, переговаривались, выхватывали блокноты, что-то записывали, вырывали листки и передавали друг другу. Весь город походил на большой биржевой зал, где производятся сделки. К актерам то и дело устремлялись: не угодно ли им что-нибудь купить или продать. Небрежным жестом из карманов вынимались самопишущие ручки, часы, дамские чулки, кольца, браслеты…

Обманутый Петр Петрович отмахивался от торговцев, как от назойливых мух.

Заметив вывеску «Кафе», артисты решили заглянуть туда. Заняли столики, к своему удивлению, увидели, что кафе тоже своего рода биржа. Здесь стоял дикий торговый гвалт.

— Ужас! Ужас! — восклицал Петр Петрович. — Надо скорее бежать отсюда.

Иван Степанович не проявлял такого бурного негодования, он снисходительно поглядывал на уличных биржевиков, кислая улыбка не сходила с его лица. Он как бы давал понять, что капитализм есть капитализм и ничего иного он не ожидал увидеть.

Катенька, наоборот, проявляла большое любопытство, с интересом разглядывала дельцов, прислушивалась к разговорам, то и дело хватала за рукав Петра Петровича или Ивана Степановича и шептала им: «Смотрите, смотрите, что они делают, один что-то написал и передал другому, а тот дал ему взамен пачку денег».

— Обычная сделка, — пожимал плечами Иван Степанович, — один купил, другой продал.

— Жульничество! — пояснял Петр Петрович, ощупывая в кармане остановившиеся часы.

Знакомство с капиталистическим городом отняло целый день.

Рано утром на следующий день артисты покинули город Б.

На прощание коммерсант предложил им купить у него ящик парижских духов, уверяя, что они могут сделать хороший бизнес и с большой прибылью перепродать духи в Москве. Артисты вежливо отказались, объяснив, что им предстоит еще длительное путешествие.

— В таком случае вы, может быть, купите у меня тысячу тюбиков губной помады? — предложил неисправимый торговец. — О, это портативно, почти не занимает места.

Артисты, к удивлению коммерсанта, отклонили и это выгодное предложение.

Глава двадцать вторая

Достигнув Карпат, наши войска бесстрашно углубились в горы, не дожидаясь, пока подойдут тылы. Из-за бездорожья тылы сильно отставали. Полки налегке, без специального снаряжения штурмовали горы, несмотря на то, что условия боевых действий в горах и тактика горной войны иные, чем на равнинной местности. Но как остановить порыв войск, рвавшихся к берлоге врага? И героические передовые части сделали свое дело. Они не дали опомниться фашистским войскам, не потеряли инициативы до подхода главных сил и техники, хотя иногда попадали в тяжелое положение.