Путь-дорога фронтовая

«…Такими мерами явились следующие мои распоряжения, отданные к немедленному исполнению:

1) подтверждение атаки в лоб Перекопского вала частями 51-й дивизии под угрозой самых суровых репрессий в случае оттяжки в исполнении;

2) мобилизация всех жителей селений Строгановки, Владимировки и прочих для предохранительных работ на бродах;

3) приказ 7-й кавалерийской дивизии и повстанческой группе, стоявшим в 10 верстах от Строгановки, сейчас же садиться на коней и переправляться через Сиваш для подкрепления 15-й и 52-й дивизий…».

Сводка 15-й дивизии:

«В 9 часов 30 минут 8 ноября части 45-й бригады, преодолевая упорное сопротивление противника и неся большие потери от его артиллерийского огня, с боем заняли хутор Новые Чуваши и повели дальнейшее наступление на хутор Старые Чуваши совместно с 465-м полком 52-й дивизии.

В 11 часов из хутора Старые Чуваши на стык нашей дивизии с 465-м полком 52-й дивизии, наступавшей западнее хутора Старые Чуваши, противником были пущены две бронемашины, под давлением которых 465-й полк 52-й дивизии начал отходить.

В 12 часов 45-я бригада при поддержке артиллерии снова перешла в наступление и после двух часов упорного боя заняла хутор Старые Чуваши.

С 14 часов до ночи части 43-й и 45-й бригад проводили атаку укрепленной полосы противника на участке от берега Сиваша по дороге Колодец — Армянок.

За ночь на 9 ноября противник, подкрепившись частями конного корпуса Барбовича, численностью до 4500 сабель, при 30 орудиях, 4 бронемашинах и 150 пулеметах, атаковал наш левый фланг.

Наши левофланговые части, не выдержав сильного напора, дрогнули и стали отходить к Литовскому полуострову. Положение стало критическим. Комбриг 43-й товарищ Резцов и военкомбриг товарищ Каравай, личным своим примером и мужеством вдохновляя бойцов, задерживали наступление».

Донесение в штаб:

«Три конные атаки отбиты. Немедленно дайте помощь. Нового удара не выдержим».

В глубокой воронке, выдолбленной снарядом, укрывались шесть бойцов. У самого края ее двое приладили пулемет и строчили по всадникам, гнавшим группы беспорядочно отступавших красноармейцев. Видно было, как некоторые бросали винтовки и, пригибаясь к земле, бежали к берегу. Моторный лежал вправо от пулеметчиков. Он лихорадочно разряжал винтовку.

— Вот я тебя, сволочь, сейчас свалю! — приговаривал он, наскоро целясь и нажимая крючок.

Он был в приподнятом настроении. Сопротивление, которое оказывал враг, его контратаки на наши измотанные боями части взбадривали и укрепляли его. Страха он не испытывал.

— Сыпь! Сыпь! — кричал он, когда невдалеке визгливо разрывался снаряд, поднимая ворох земли.

Воронки быстро наполнялись людьми. В эти своеобразные и весьма удобные окопы устремлялись бойцы, обосновывались там и открывали стрельбу.

Моторный замечает, как впереди с десяток красноармейцев вскочили с земли и, высоко поднимая винтовки, на концах которых трепыхались белые тряпки, побежали в сторону врагов.

Его охватывает злоба. Он не понимает предательства. Винтовка подпрыгивает в его руке. Он бьет в спины.

— Одним предателем меньше! — восклицает он. — Нет труса…