Путь Дзэн

науки. Наставники Дзэн — вполне человеческие существа. Они болеют и умирают, знают радости и печали, они бывают в дурном настроении и не лишены других

человеческих “сла 239

бостей”; они даже не “выше любви” и, случается, вступают во вполне

человеческие отношения с противоположным полом. Совершенство Дзэн в том, чтобы

чтобы быть просто и совершенно человечным. Различие между адептами Дзэн и

обыкновенными людьми в том и состоит, что последние не в ладу с собственной

человечностью и пытаются стать ангелами, или демонами. Стихотворение (дока) поэта Иккю гласит:

Мы едим, испражняемся, спим и встаем. Таков наш мир.

Все что нам остается кроме этого — умереть**.

Обучение коану требует чисто восточного, совершенно отличного от нашего, отношения между учителем и учеником. В культурах Азии эти отношения признаются

священными, и считается, что учитель ответственен за карму ученика. Ученик в

свою очередь обязан беспрекословно повиноваться и уважать его не меньше, если

не больше, чем соб ____________

Трудно переоценить значение великого буддийского символа бхавачакра. Колеса

Становления. Ангелы и демоны занимают на нем самое верхнее и самое нижнее

положения абсолютного счастья и абсолютного разочарования. Эти положения

находятся на противолежащих участках круга, потому что они взаимосвязаны.

Ангелы и демоны — это не столько реальные существа, сколько наши идеалы и

страхи, поскольку Колесо на самом деле представляет собой карту человеческого

ума. Человек занимает положение посредине, т. е. в левой части Колеса, и

только из этого положения можно перейти к состоянию Будды, стать Буддой.

Поэтому рождение в человеческом мире считается необыкновенной удачей, но его

не следует путать с физическим событием появления ребенка в мир, ибо пока ты

не воспринял свою собственную человечность, до тех пор ты не “родился в

человеческий мир”.

*Перевод Блиса в [17].

240

ственного отца — а это очень много значит для азиатских стран. Поэтому для

молодого монаха Дзэн роши является воплощением высочайшего патриархального

авторитета, и, как правило, учитель в совершенстве исполняет эту роль. Обычно

это человек преклонного возраста, на вид свирепый, “как тигр”. Когда, одетый

по всем правилам, он восседает на церемонии сандзэна, его вид и осанка

исполнены высшего достоинства. В этой роли он является живым олицетворением

всего того, что мешает человеку быть естественным, что возбуждает в нем

мучительное и естественное чувство самосознания. Эту роль роши использует как

упайя, искусный метод: это — вызов, обращенный к ученику, чтобы тот собрал все

свое мужество и смог в присутствии столь грозного архетипа вести себя

совершенно естественно. Если ученик способен на это,— он свободный человек, которого никто и ничто не смутит. Следует также помнить, что в Японии особенно

распространен обычай высмеивать подростков и молодежь, тем самым склоняя их к

принятию социальных конвенций.

К естественному для Азии представлению о взаимоотношениях между учителем и

учеником Дзэн добавляет нечто свое. Он представляет всю полноту инициативы в

завязывании таких отношений ученику. Ведь основной принцип Дзэн в том, что ему

нечего сказать, нечему учить. Истина буддизма настолько самоочевидна, что

наставник нисколько не “помогает” ученику, ведь “помогать” и значило бы

“мешать”. Наоборот, он только и делает, что нагромождает перед учеником помехи

и препятствия. Так, например., комментарии У-мэна к различным коанам в книге

У-мэн куан оказываются умышленно неверными, коаны в целом называются “wisteria vines”, что значит

241

“заграждения”, а некоторые группы их — “хитрые препятствия” (кикан) или