Путь Геракла (История банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову)

ВОЙЛУКОВ А.В.: Вскоре произошла утечка информации. Надзирающий прокурор Гознака на пермской фабрике увидел новые купюры и разболтал секрет, появились заметки в печати, началась паника. я позвонил Павлову и предложил ложиться на дно и отложить операцию на 7 января. Так и сделали, дав соответствующее опровержение. Перед назначенным сроком Горбачев заявил, что он занят, и просил перенести обмен еще на неделю.

Накануне дня предполагаемой публикации о реформе я встретился с начальником отдела бухгалтерского учета и контроля эмиссионных операций В.Е. Кондратенко и ее заместителем Н.А. Ереминой и вручил им рукописное послание с просьбой проверить правильность указанных мною проводок. узнав об очередном переносе, дал им новое указание: «Валентина Евгеньевна, забудьте на неделю все, что я вам говорил».

Больше никто об обмене не знал. Прямо перед его проведением Виктор Владимирович предложил послать в наиболее важные регионы (Белоруссию, Украину, среднеазиатские республики и др.) зампредов правления Госбанка для контроля за проведением мероприятия. Следовало придумать приемлемое объяснение для одновременной посылки в командировки большого числа начальников. Объяснили все какой-то специальной проверкой, то ли проведения расчетов, то ли по кредитной практике. 22 января, во вторник, собрали всех зампредов и объявили, что вылетать им следует в тот же день.

И вот в среду мне звонит И.В. Левчук и пеняет мне: «Арнольд, ты что делаешь? У меня в сейфе деньги лежат!» За ним из Таджикистана звонит Ю.А. Хомацкий, жалуется: «У меня заначка от жены в сейфе лежит, что, не мог сказать?» Накануне обмена, часов в 8 вечера, Рыжков собрал своих замов, доклад делал Геращенко, меня оставили в приемной ждать. Помню, бежит опаздывающий С.А. Ситарян, спрашивает, зачем собрали, я ответил: «Скоро сам узнаешь» Вышел после совещания Степан Арамаисович, дуется: «Не мог намекнуть, сберкассы уже закрылись».

После объявления произошла людская суматоха. Наибольшее неудобство обмен принес тем, кто был в это время вне пределов страны. Те же, кто столкнулся с необходимостью обмена большого количества купюр, в основном нашли выходы из трудного положения. Вечером в понедельник на Центральном телеграфе образовались большие очереди. Люди, в основном представители кавказских республик, отправляли сами себе денежные переводы старыми купюрами. Московские рестораны, особенно привокзальные, наторговали на такие суммы, как будто истратили в этот день несколько месячных запасов продуктов. Парк культуры и отдыха в Кишиневе продал пятидесятикопеечных билетов на огромную сумму — столько людей парк не вместит, даже если они вплотную друг к другу встанут! Так что кто хотел — лазейки нашел. И экономический результат от этой акции был небольшой!

Однако Горбачев перепугался и, желая показаться самым хорошим, тут же во вторник объявил, что продлевает обмен до пятницы. Кто его за язык тянул! В среду утром прошел слух, что будут менять и 25-рублевые купюры.

Я вызвал в Госбанк телевидение, предложил корреспонденту меня поспрашивать и официально заявил: «25-рублевые купюры обмениваться не будут!»