Путь Горыныча. Авторизованная биография Гарика Сукачева

Мы же пока вернемся в последний год советской власти, когда Сукачев следовал от одной коллективистской акции к другой. Весенний «Рок против террора» продолжился для него летним «Роком на баррикадах». Непроизвольно вышло так, что инициированный Гариком апрельский «антитеррористический» фестиваль в Сетуни оказался в некотором смысле пророческим, ведь он обличал любые формы диктатуры. И вот в августе 1991-го агония «совка» выразилась в создании ГКЧП и попытке государственного переворота, за которым предполагалось жесткое сворачивание всей перестроечной вольницы. Народ тогда вышел в Москве против танков и диктаторских перспектив, а ведущие столичные рокеры вышли к народу. Точнее, к тем десяткам тысяч людей, что обороняли правительственный Белый дом на Красной Пресне. Гарик появился там вместе с Костей Кинчевым (позже награжденным медалью «Защитник свободной России»), и они словно продолжили начатое в «Роке против террора». Как свидетель и участник тех событий, замечу, что в первые «баррикадные» сутки было не до песен. Сукачев, как и все, кто находился в эпицентре событий, следил по обрывочным новостям за развитием ситуации, наблюдал маневры военных вблизи Новоарбатского моста и периодические автоматные очереди трассирующих пуль, выпускаемые в воздух. Но постепенно в среде «повстанцев» возникла атмосфера уверенности и братства, которую дополнили ночные песни у костра лидеров «Бригады С» и «Алисы». А еще сутки спустя, когда уже почувствовалась близость победы, как-то оперативно организовался рок-фест «на баррикадах» с участием всех прибывших к Белому дому музыкантов. Акцию фиксировали многочисленные фото– и телекорреспонденты. Вдохновленный Гарик в «косухе» и бандане говорил в интервью: «Я верю, что мы победили. Очень радостно, что и вчера, когда мы тут с Костей всю ночь играли на гитарах, и сегодня – вокруг столько людей. И молодежи, и немолодежи. Как бы мы ни относились к Горбачеву, Ельцину, это те два человека, которые не допустят, чтобы начался террор. Мы с четырех утра 19 августа наблюдали, как он начинался. А сейчас заканчивается. Хотя, может быть, будет последний и решительный бой. Может быть… Но мы уже победили. Я счастлив».

Сегодня такая тирада звучит далеким эхом нашего радужного позавчера, где, вроде бы, рождалось единство свободных людей, а персонажи типа Паука из «Коррозии металла», вопившего на том «баррикадном» сейшене про «рашен водка», или Хирурга, обращавшегося к москвичам, защищавшим конституцию: «Привет, братва!», выглядели гротескными маргиналами. Нынче же байкеру федерального значения Хирургу вручают ордена в Кремле. А Гарик, вспоминая августовские события 1991-го, бесстрастно резюмирует: «По сути, те, кто вышел тогда к Белому дому, проиграли. Они хотели справедливости, которую в роковые минуты все понимают одинаково. Но после победы обычно появляются совсем другие ребята и организуют жизнь по своему усмотрению, а справедливость становится их собственностью. Если бы в момент путча мне было столько лет, сколько сейчас, я, наверное, на баррикады бы не пошел. Сейчас я понимаю то, чего тогда не понимал. Революция – дело молодых. Ты готов бороться и страдать за правду. С накоплением жизненного опыта эта тяга проходит».

Двадцатая серия Вы даже разговариваете как Том Уэйтс

Триптих недолгого российского рок-братства Гарик завершил в 1992-м, записав с «Бригадой С» альбом «Все это рок-н-ролл», составленный из кавер-версий своих любимых песен. Продвижение данного проекта строилось уже четко по лекалам шоу-бизнеса. В поддержку диска сняли смачный клип на заглавную песню (в которой, согласно легенде, долго определяли, кто из артистов споет строку: «Ну, а мы? Ну, а мы – педерасты», и в итоге доверили это американской девушке Джоанне Стингрей), выпустили сингл, а затем «FeeLee» устроили и презентацию-фестиваль (его телеверсию сделала популярнейшая в ту пору «Программа А») в том же ДС «Крылья Советов» почти с теми же участниками, что годом раньше выступали там на «Роке против террора».