Путь Грифона

Именно древние люди, был убеждён Суровцев, и заложили основу первым подземным ходам Томска. Казаки – основатели города застали уже многочисленные подземелья не понятного им происхождения. Они оказались очень кстати. На Воскресенской горе, на месте закладки крепости и храма, не нужно было рыть погребов. Нужно было только обустраивать имеющиеся в земле рукотворные полости. Их стали использовать. Точно так же, как крепостные укрепления на Воскресенской горе, на других возвышенностях Томска вставали монастыри.

Русские монастыри, возносясь куполами храмов в небесную высь, незримо врываются в землю. Монахи, принявшие схиму, как известно, из обычных монастырских келий переселяются в монастырские подвалы. И уже принявшие схиму – схимники, без нарочитого рвения, обыденно, мерно и неуклонно, с молитвой и в смирении, расширяли подземные лабиринты под монастырями. Чем старше монастырь, тем больше его подземная часть. Это почти аксиома. Если добавить к этому фортификационные требования к монастырю как к крепости и военному укреплению прошлых веков, то доступ к воде едва ли не главное, после крепостных стен, фортификационное условие.

Самое простое решение – колодцы. Поскольку укрепление, как правило, на возвышенности, а то и откровенно на большой горе, то колодец должен быть очень глубоким. К такому колодцу, кроме верхнего явного доступа, обеспечивается и подземный проход. Подземный ход непременно прокладывается к реке, если рядом таковая наличествует. Этот подземный ход всегда и самый необходимый объект укрепления, и наиболее уязвимое место в обороне. Два из трёх томских монастырей имели свои подземелья. Хотя из-за обилия родников часто сама надобность в глубоких колодцах отпадала.

Золотая лихорадка XIX века и связанное с ней бурное строительство вскрыли и обострили интерес к подземным ходам. Она же, лихорадка, сопровождалась в губернии и городе небывалым ростом преступности.

Преступники всех мастей проявляли повышенный интерес к лазам под город. Не обошли их своим вниманием и революционеры XX века. Отдельный разговор и особая тема – многочисленные погреба, подземные ходы сообщения и «убегаловки», коих развелось бесчисленное множество сначала во время золотой лихорадки, затем при строительном буме.

Беспокоясь о сохранности товаров и ценностей, купцы, проклиная на чём свет стоит подземные воды, обустраивали гигантские погреба под своими домами и магазинами. Точно соревнуясь друг с другом, прорывали подземные коридоры из дома до лавки. Прорывали шурфы и водоотводы. Был ещё один фактор, заставлявший жителей зарываться в землю, – пожары. Глубокий погреб не сгорал даже во время пожара массового. Это породило целую сеть открытий в поздние времена, когда во время возведения новых зданий под бывшим пожарищем вдруг находился то заброшенный погреб, набитый давно истлевшими припасами, а то и вовсе склад пушечных ядер.

– Товарищи курсанты, – обращался Суровцев к строю, – от вашей работы и быстроты действий сейчас зависят жизни троих детей. Имею основания полагать, что они живы и находятся в глубине этого подвала.

Только что освобождённый из-под стражи майор-артиллерист, отец двоих из трёх пропавших детей, ошалевшими глазами смотрел на Суровцева. Взгляды томских чекистов не выдавали недоумения, но по выражению лиц можно было понять, что и они считают происходящее не более чем самодурством и генеральской блажью. Чуть в стороне от всех стоял пожилой профессор-медик с саквояжем в руке. Сергей Георгиевич тоже отошёл в сторону. Опять смотрел на другой берег Томи.

Достаточно быстро, за каких-то полчаса, завал разобрали. Оттащили в сторону железные ворота склада. Образовался небольшой лаз, достаточный, чтобы можно было, согнувшись, пройти человеку. Проводник со сторожевой собакой стоял невдалеке.

– Дайте собаке вещи, – распорядился Суровцев.

Солдат взял из рук майора детскую рубашку и дал её понюхать собаке. Та ткнулась носом, встряхнула головой.

– Искать! – приказал проводник. – Искать, Ромба!

Собака огляделась по сторонам, точно решая, в какую сторону пойти. Затем, прижав уши, заскользила носом у самой земли. Все с интересом наблюдали за происходящим. Через несколько секунд Ромба оказалась у входа в подземелье. Подняла голову на проводника и громко подала голос. Сразу же было рванулась в лаз, но была удержана солдатом.

– Взяла след, товарищ генерал-лейтенант, – доложил проводник.

Суровцев обвёл взглядом присутствующих. Сначала обратился к убитому горем несчастному майору:

– Возьмите у курсантов лом и следуйте за мной. Вы, Иван Петрович, – обращался он уже к Дееву, – также за мной. Ведите собаку, – говорил он уже кинологу. – Прошу вас, профессор, – жестом пригласил он к лазу ещё и доктора.