Путь искупления

– Они с равным успехом могут быть достаточно старыми, – упорствовал Дайер. – Может, эти тела пролежали тут сто лет, а то и двести. Может, церковь специально поставили прямо над ними по какой-то причине, которую мы не понимаем.

– Могилы не настолько старые.

– Откуда ты можешь это знать?

Бекетт щелкнул пальцами и дождался, пока один из криминалистов принесет одноразовые защитные комбинезоны.

– Надевай, – сказал он. – Сейчас покажу.

* * *

Когда они оказались под церковью, Бекетт вытянул руку.

– Держись подальше от следов волочения.

– Тут их два.

– Один – мой.

– Другой тоже на вид свежий.

– Он уже был тут до меня.

– Да что ты говоришь?

– Это еще не всё. Сюда.

Бекетт полз первым. Дважды оборачивался, но Дайер с легкостью пролезал под низкими балками. Когда они добрались до могил, Бекетт остановился и дождался, пока Дайер устроится рядом. Кости среди пляшущих теней отсвечивали серым. Увидев могилы, Дайер застыл.

– Мы прямо под алтарем. Держи. – Бекетт вручил Дайеру пару латексных перчаток, другую натянул сам. – Я насчитал девять могил, расположенных по примерно двухсотградусной дуге. – Он указал лучом фонарика на кости, на фрагмент черепа. – Видишь углубление посередине?

– Тоже на вид свежее.

– Землю примяли совсем недавно. – Бекетт поерзал, чтобы видеть лицо Дайера. – Кто-то там лежал.

Дайер нахмурился. Продвинулся еще на несколько дюймов по сырой красной земле и обвел лучом фонаря все могилы по очереди.

– И все равно они могут быть старыми.

– Посмотри-ка сюда. – Бекетт осветил фотографию, заткнутую за балку. – Я нашел ее двадцать минут назад.

– В каком это смысле нашел? Каким это образом?

– Я хотел, чтобы ты увидел, как все было, так что засунул ее обратно. – Бекетт раскрыл пластиковый пакет для улик, потянулся за фото, осторожно вытащил и запечатал в пакет. – Знаешь, кто это?

Дайер взял фотографию и долго изучал ее, вертел так и сяк, разглаживая полиэтилен пакета большим пальцем. Еще раз бросил взгляд на углубление в земле, на серые кости, на земляные холмики.

– Лиз нельзя про это знать, – наконец произнес он. – Только не сейчас.

23

Элизабет не могла заснуть. Не раз уже почти засыпала, но стоило задремать, как она, дернувшись, опять просыпалась, думая, что слышит голос Ченнинг – или Гидеона. Стоило этому произойти, как моментально срабатывало воображение, и она видела их в той обстановке, в какой они наверняка сейчас находились: Ченнинг в общей камере, Гидеон на узкой больничной койке. Она по-прежнему несла ответственность за них, так что казалось неправильным нежиться под мягким одеялом с видом на пурпурную воду. Так что вместо того, чтобы спокойно спать, Элизабет принялась рыскать по дому. Расхаживала по длинным коридорам под резными балками. Налила себе еще выпить, а потом вышла на террасу и подумала о совсем других временах и совсем других водах.

Шум автомобиля показался чьим-то голосом из леса.

Элизабет успела пройти через дом и шагнуть на заднее крыльцо как раз в тот момент, когда лимузин останавливался.

– А где мистер Джонс?

Она подошла к водителю, крупному мужчине с крупными чертами лица, когда тот выбирался из машины. Вблизи заметила, что вид у него испуганный. Давно они вообще уехали? Двадцать минут назад? Меньше?

– Вы ведь коп, правильно? Это про вас в газетах?..

– Да, Элизабет Блэк. А где Фэрклот?

– Он велел мне съездить перекусить.

– И все же вы здесь.

– Сказать по правде, мэм, чего-то мне не по себе. Я возил мистера Джонса все эти последние дни. Он хороший человек, воспитанный. Всегда доброе слово, какой-нибудь полезный совет… В общем, не из тех, кто требует, чтобы с него пылинки сдували, и… гм… в этом-то вся и проблема.

– Где он?

– Понимаете, он хотел, чтобы я его там оставил.

– На старой ферме?

– Мне очень не хотелось. Я пытался ему сказать, что это человек не его сорта – тот, со шрамами и бандитской физиономией, – да и темнело уже.

– Так он сейчас на той ферме?

– Да, мэм.

– И вы приехали ко мне – зачем?

– Потому что, покатав за двадцать лет всех возможных людей во всех возможных ситуациях, я научился доверять своим чувствам, и эти чувства подсказали мне, что это плохое место, мэм, опасное, плохое место и совершенно неподходящее для джентльмена вроде мистера Джонса.

– Хорошо с вашей стороны, что беспокоитесь. Я серьезно. Но Эдриен Уолл не представляет никакой опасности.

– Старик тоже так думал, так что я решил: ему виднее. – Большая голова упала на грудь, толстые пальцы сжались так, что побелели. – Но там была еще та машина…

* * *

«Та машина».

Элизабет вырулила с лесной дорожки на асфальт.

«Серая, – сказал он. – Двое мужчин».

Это и само по себе достаточно плохо: серая машина с двумя мужчинами, припаркованная в самом начале подъездной дорожки Эдриена. Наверняка та же самая – сначала у дома Плаксы, теперь вот у дома Эдриена. Но это еще не самое худшее.

«Они уехали до того, как я высадил старика, но, по-моему, потом я с ними разминулся».

«Опять?»

«Вроде как они возвращались».

«Далеко оттуда?»