Путь искупления

Но это сооружение все еще стояло.

И он сам все еще стоял.

Не все из тех женщин попадали в эту башню, но все-таки большинство: боевые и с сильной волей – те, которых надо было сделать помягче. Кое-кто был готов умереть практически с того самого момента, как он похищал их, словно они чувствовали, будто сами почему-то заслужили такое, желали, чтобы и он сам поскорей отправил их в небытие, или же у них отключалась какая-то жизненно важная часть при одной только мысли о скором конце. Такие неизбежно оказывались разочарованием. Но разве не все они – сплошное разочарование?

Да, в основе своей.

Зачем же тогда трудиться?

Замедлив ход перед красным дубом, простершим свои сучья над шоссе, он свернул на узкую колею на краю участка и углубился в лес. Остановил машину перед воротами, которые сам и поставил здесь много лет назад. Выбравшись из машины, отпер здоровенный замок и растащил створки по сторонам. Лесная дорога у него за спиной была пуста, но он поторапливался: загнал автомобиль подальше под деревья, а потом опять закрыл ворота. Отгородившись от внешнего мира, опять задал себе все тот же вопрос. Зачем вообще трудиться?

Потому что неудачи громоздились друг на друга.

Потому что все дороги вели к Элизабет.

«Именно в страдании отрешаемся мы от владычества времени и суетных вещей, представая пред лицом глубочайшей из истин»[48].

Это была одна из его самых любимых цитат.

«Глубочайшей из истин…»

«От владычества времени и суетных вещей…»

Автомобиль, подскакивая на ухабах, продвигался среди зарослей кустарника, и он ощущал, как поднимается лихорадочное беспокойство надежды. Он любит Элизабет, а Элизабет любит эту девушку. Он думал, что это сработает, и в тени башни уже чувствовал себя убежденным, как никогда.

«От владычества времени и суетных вещей…»

Выбравшись из машины, внимательно оглядел край леса и поляну. Никакого движения – вокруг никого. Открыв машину, достал брезент, ведро и десять галлонов воды. Он предпочел бы подержать эту в башне еще денек, но все развивалось слишком быстро и могло покончить с Элизабет.

Это обязательно случится.

Он чувствовал это.

И жутко этого боялся.

Вытащив электрошокер, захлопнул дверцу и еще раз обвел быстрым взглядом поляну, окруженную со всех сторон высокими деревьями – крошечный пятачок травы, сорняков и обломков каких-то проржавевших механизмов.

Посмотрел на башню, на висящий на цепи замок.

Ключ тяжело оттягивал карман.

* * *