Путь искупления

Лиз, дорогая моя девочка! Просто не могу представить, какую боль ты должна была испытать, когда узнала о той тьме, что овладела сердцем твоего отца, о смерти и страданиях, причиной которых он становился на протяжении столь долгих лет. Пожалуйста, знай: я полностью разделяю твою растерянность. Твои письма такая отрада для меня – они просто поддерживают во мне жизнь, – и мне очень больно, что ты живешь в таком потайном месте, куда я не могу ни послать тебе ответ, ни отправиться повидаться с тобою. Я никогда не сомневалась в том, в чем ты заверяла меня: в обещаниях, что когда-нибудь мы опять будем вместе. Но я больше не в силах жить в этом доме. Ненависть твоего отца переполняет меня, и я чувствую себя совершенно опустошенной. Оставляю здесь это письмо в надежде, что ты найдешь его, когда, наконец, сочтешь безопасным вернуться. Я уехала, чтобы жить вместе со своей старой подругой на севере. Ты знаешь – той, что из колледжа. Не оставляю ни ее имени, ни адреса по вполне понятным причинам, но верю, что со временем ты меня обязательно разыщешь. Я так скучаю по тебе, любимое мое дитя! Заклинаю тебя, не позволяй избранному тобою пути привести тебя к неверию в собственные силы или ввергнуть тебя во тьму. Будь сильной и добросердечной. Жду тебя терпеливо и с великой любовью, твой друг и твой верный союзник, твоя мама на все времена.

Элизабет перечитала эту записку дважды, а потом аккуратно сложила и убрала в карман. Сердце сжалось, но в некотором роде почувствовалось и облегчение. Сколь бы сильно они ни любили друг друга, – что может помешать всем тем ужасам, что навлек ее отец, вновь пышно расцвести в любом другом месте, которое они будут делить на двоих? Слишком много общих воспоминаний и событий: детство, каникулы, тысячи проведенных в одном доме ночей… Слишком многое не позволит окончательно расстаться с прошлым. Сначала им обеим придется найти какой-то способ, какую-то свою манеру, чтобы встретиться взглядами и при этом не утонуть в чувстве вины от своего долгого взаимного невежества. Такое время обязательно придет, Элизабет это знала, но и не так скоро, и не так легко. А тем временем она напишет опять и даст матери знать, что нашла письмо и что прошедшее время, по крайней мере, осталось их другом.

Дальше настала очередь Бекетта, и эта встреча далась нелегко. Лиз провела без сна не одну ночь, пытаясь понять, почему он сделал то, что сделал. У нее уже была пара-тройка версий, но версии – это не ответы, а ей так многое надо было узнать.

Остановив машину возле его дома, она увидела Бекетта на крыльце в инвалидном кресле. Он больше не мог ходить и уже не был копом. Преподавал криминологию в местном колледже, и на фотографиях, которые Элизабет нашла в интернете, выглядел вполне себе ничего, хотя и каким-то пришибленным. Она довольно долго наблюдала за ним и осознала, что, несмотря ни на что, все-таки скучала по нему. Они были напарниками целых четыре года, и Бекетт не раз спасал ей жизнь. Было ли инвалидное кресло достаточной платой за те ошибки, которые он успел сделать? Пока она этого не знала, но планировала выяснить.

Увидев ее, он не пошевелился. Улыбаться тоже не стал.

– Каждый божий день… – Бекетт кивнул, произнося эти слова. – Каждый божий день я ждал, когда же ты появишься.

Глаза у него были темные и встревоженные, ноги бессильно застыли под стеганым одеялом.

Элизабет шагнула на крыльцо.

– Я очень старалась не возненавидеть тебя.

– Хоть что-то, по крайней мере.

– Почему ты это делал, Чарли?

– Я никогда не думал, что кто-нибудь может погибнуть. – При этих словах его глаза наполнились слезами. – Пожалуйста, поверь мне, когда я это говорю!

– Верю. А теперь помоги мне понять. Что у него на тебя было?