Путь истины. Очерки о людях Церкви XIX–XX веков

Род Храповицких принадлежал к числу старых и почтенных дворянских родов. В семье почиталось образование; стараниями предков в имении была собрана богатая библиотека. Отец Алеши, Павел Павлович, окончил курс физико-математического факультета Петербургского университета. Храповицкие некогда были близки к царскому трону, хотя Павел Павлович почти всю жизнь прилежно служил в Дворянском, а затем в Крестьянском банках. Мать Алеши, Наталья Петровна (урожденная Веригина), также получила хорошее образование; она отличалась благочестием, часто посещала церкви и монастыри, дома много молилась и читала четверым сыновьям Евангелие.

Митрополит Антоний (Храповицкий)

Такое начало жизни Алексея Храповицкого, казалось, предвещало обычное ее течение, и действительно, два его старших и младший брат получили принятое в дворянской среде образование и состояли на гражданской службе. У Алексея все сложилось иначе. Что было причиной тому? Думается, сыграло роль и небесное покровительство преподобного Алексия, человека Божия, который, родившись в богатой и знатной семье, получив прекрасное образование и будучи обручен девице царского рода, оставил все это ради всецелого служения Богу. Преподобный Алексий постиг суетность скоропреходящих мирских благ и отрекся от них ради благ вечных… Очевидно, что большое влияние на формирование личности будущего митрополита оказала его мать, обладавшая сильным характером и пылкой натурой; ее глубокое и искреннее благочестие, ее материнская проповедь Благой вести нашли особенный отзвук в душе третьего сына. Немалое воздействие оказывали и регулярные посещения церковных богослужений в новгородских храмах, из которых Алеша особенно полюбил Софийский собор, в котором переживал благоговейную робость и светлое воодушевление (см. 102, кн. 1, с. 18–24).

Уже в детстве Алеша Храповицкий увлекается чтением книг религиозного содержания. Сильное впечатление произвело на него описание Оптиной пустыни, в которой был возрожден образ жизни и самый аскетический дух древнего монашества и старчества. Видимо, до него дошли и рассказы об Оптинских старцах, из которых в то время в России большой известностью пользовался старец Амвросий (Гренков). Среди волновавших его новгородских преданий Алеше оказались дороги рассказы о Патриархе Никоне, «ревностным почитателем» которого он оставался до конца жизни (102, кн. 1, с. 24). Правда, на недоуменный вопрос: «Почему у нас нет Патриарха?» – взрослые не смогли ему убедительно ответить. Мальчик смог оценить молитвенный строй богослужения в новгородских храмах, благоговейное служение белого духовенства и монашествующих, из которых его особенным обожанием пользовался викарный епископ Старорусский Феоктист (Попов), к огорчению паствы, переведенный в 1874 году в Симбирск. Глубокое впечатление на мальчика произвела фотография русских архиереев во главе с митрополитом

Киевским Арсением, рядом с которым сидел молодой митрополит Сербский Михаил: «Я любовался на нее с раннего детства, на заре своей жизни», – вспоминал позднее владыка Антоний (102, кн. 1, с. 25). Митрополит Михаил, изгнанный в 1869 году из Сербии королем Миланом за защиту интересов Церкви и нашедший приют в России, стал героем для Алеши Храповицкого. Во время поездки в 1870 году в Малороссию в Москве он был потрясен храмом Василия Блаженного (Покровским собором). «Ах, кто мог создать такую невероятную красоту!» – воскликнул мальчик. Все эти влияния и впечатления укладывались в одно русло, не просто православное, но строго аскетическое. Незаметно в сердце Алеши сложилось решение посвятить свою жизнь Богу в монашеском звании. Натура сильная и цельная, он, в отличие от большинства своих сверстников, не знал колебаний и не изменил своему решению.

Семья в 1871 году переехала в Петербург, где отец поступил на банковскую службу. Алеша вскоре стал принимать участие в архиерейских богослужениях в качестве жезлоносца и книгодержца в Исаакиевском, Казанском и других столичных храмах. К своим обязанностям мальчик относился с чрезвычайной собранностью и трепетом. Неудивительно, что, когда пришло время учебы, он попросил отдать его в духовное училище. Родители сочли это за детскую блажь, тем более что в то время считалось невозможным детям из высококультурных дворянских семей учиться с отпрысками бедного сельского духовенства – как из-за сословных различий, так и вследствие невысокого уровня подготовки в духовных училищах. Осенью 1872 года

Алеша отправился в 5-ю классическую гимназию. Приветливый, скромный, аккуратный, он пользовался уважением среди товарищей и стал одним из лучших учеников. Но, по окончании гимназии с золотой медалью, он вместе со знаниями вынес глубокое убеждение в «формализме и мертвящей черствости» тогдашней школы (102, кн. 1, с. 34).