Путь истребителя

Это всё из удачных операций. Неудачных было всего две, закончившихся потерей двух аппаратов и двух лётчиков. Как определила комиссия из инженеров, причина аварий — повреждение несущих конструкций во время маневров. Благо, противник этого не знал, всё произошло в чистом океане и свидетелей, кроме других немецких пилотов, не было.

Майор был согласен, безлюдные просторы — идеальная площадка для обкатки сверхсекретных технологий. Шансы быть замеченным, сфотографированным или сбитым — минимальны, а при аварии аппарат падает в воду и не достается противнику. Отсутствие немецких войск на тихоокеанском фронте также имело объяснение — Рейх активно сотрудничал с Японией, передавая ей самые современные технологии. Если что, можно всё свалить на них.

Причина последней вспышки ярости был звонок из залива, неизвестный угнал самолёт союзников. Проблема была не в этом, на шесть рабочих прототипов было всего четыре опытных лётчиков-испытателей, которые знали эти машины от и до. Как слабые, так и сильные стороны.

Смена, которую доставили вместе с майором хоть и летала на подобных изделиях в Германии, именно эти аппараты не знала. Однако приказ командира базы поднять ВСЕ экспериментальные машины наткнулся на стену непонимания Грохтердта. Он, как вновь назначенный командир летного состава, прошлый погиб при испытаниях, не собирался выпускать в воздух неподготовленных лётчиков, но и ослушаться приказа он тоже не мог. Поэтому на ходу обучаясь, поднял закрепленный за собой аппарат в воздух, за ним поднялись ещё четыре машины управляемые опытными лётчиками. Последний остался на земле.

— Я Птенец, вижу объект. Он удаляется от залива на два-один, — услышал майор, голос самого молодого из испытателей лейтенанта фон Оффена.

— Я Стриж. Идём на перехват, — тут же скомандовал майор.

Машина, несмотря на некоторые недостатки, понравилась майору. Имея огромный практический лётный опыт, он довольно быстро освоился с ней. На тех, что он летал в Германии стояли поршневые двигатели, хоть и экспериментальные. На этих же были реактивные.

В это время противник, их заметил, и резким манером развернувшись, полетел на встречу. Что-то в этом было знаком. У каждого лётчика был свой стиль пилотирования, это как отпечатки пальцев. В данном случае Грохтердт готов был поклясться, что где-то уже встречался с этим лётчиком.

Ответ-воспоминание пришел к нему вспышкой за две секунды до начала боя.

— Это Суворов!!! — заорал он.

Острова в Тихом океане

Сопоставить скорость противника со скоростью своего аппарата мне труда не составило. Разница почти в два раза.

Ещё когда я читал лекции в Центре, то зацепился за один реальный бой нашего истребителя с поршневым мотором против реактивного противника. Мы тогда с присутствующими курсантами разобрали на составляющие бой между нашим Ла-7 и немецким реактивным истребителем. В результате четырехчасовой дискуссии, был сделан вывод, что даже молодой лётчик, естественно прошедший обучение в Центре, порвет немецкого аса на реактивном самолёте. В том бою они разошлись без повреждений. Но то один на один, а не на не особо быстром незнакомом гидроплане с пятью противниками на реактивной тяге.

Бой думаю, будет очень горячим. Включенная снизу у тарелок иллюминация, ночью бы могла произвести на матросов атакуемых судов впечатление, но днем она не смотрелась, поэтому я только криво усмехнулся, заметив эту подсветку.

Первым постулатом истребителя, вбиваемых в голову молодым и не очень курсантам инструкторами было: Не лезь в бой, если не знаешь противника. Покрутись с ним, изучи все слабые и сильные стороны. Используй всё выявленное в свою пользу. Сделай преимущества противника его слабостью.

В принципе этот постулат мне подходил, но противников было пять, причем довольно опытных. Было видно, что свои машины они знают отлично и только один выбивался из общего строя.

Проанализировав полет его аппарата, я довольно улыбнулся. Это был новичок, и он осваивался с незнакомой машиной.

«Хоть с кем-то буду на равных», — мысленно хмыкнул я.

Буквально за пару секунд до встречи, противник вдруг суматошно разделился на две группы, облетев меня справа — три машины — и слева, уже две. Один даже успел открыть огонь.

«Ого, у них авиационные пушки стоят», — мысленно удивился я, с легкостью уворачиваясь от неприцельного огня.

Мы стали нарезать круги, удаляясь от маленького скалистого острова, бывшего нам убежищем больше месяца, в сторону открытого океана. Мы не дрались, просто маневрируя уходили всё дальше и дальше, пока острова не превратились в далёкую дымку. К этому времени я уже определил слабые стороны аппаратов, они при резком маневре могли легко сорваться в штопор, а уж лететь вверх пузом — это не про них. Думаю, они больше бомбардировщики, чем истребители, поэтому мои шансы в бою с ними я считал более чем успешными. «Митсубиси» был очень маневренным самолётом.

Вдруг, все пять тарелок разом, оставили меня одного, с набором скорости и высоты стали уходить в сторону большого острова.

— А драка? — растерялся я: — Что за хрень?!