Путь к колодцу (СИ)

   Растерявшись, я обернулся назад, ни какого яра позади не было - был тот же мрачный бурелом, лохматящийся клочками пепельной коры корявых лиственниц, да зеленеющий кедровым сланником. А непосредственно перед Орликом тянулись, теряясь в сланнике, покосившиеся полу истлевшие светло-сизые столбы, опутанные ржавой колючей проволокой.

   Местность вокруг, с громадами голых сопок на горизонте, была совершенно мне не знакома, на тысячи километров ни чего подобного быть не могло...Жуткое чувство подсказывало мне, что-то совершенно фантастическое, казалось я выпал из нашего мира и попал в совершенно иной, чужой мир.

   Ни чего, не соображая, я спустился с седла и подошёл к ближайшему столбу, прикоснулся зачем-то к нему рукой. Хотел проверить его реальность? Он хоть и покосился, но стоял ещё крепко, проволока почти совсем перержавела, и от моего прикосновения с неё, пронзительно звякнув в стоящей вокруг настороженной тишине, сорвалась какая-то жестянка. Я поднял её: - "Запретная зона -- стреляют без предупреждения!". На фоне черепа облезшая надпись, легко читаемая по слою ржавчины, на почти насквозь проржавевшей жестянке. Но понять с какой стороны изгороди зона, было невозможно. Я невольно поёжился, опасливо оглядываясь по сторонам, получить в придачу ко всем удовольствиям ещё и пулю... В тот момент я верил в любую возможность, теперь мне под любой кучей валежника, топорщащегося длинной тонкой щепой, казалась засада с пулемётом. Я совершенно растерялся, не зная, что делать, куда идти. Вывел меня из этого состояния Орлик, подойдя сзади, он начал покусывать меня за руку, просить сахару, машинально достал я из кармана кусок рафинада...

   Вернуться назад по своему следу - внезапно пришло решение, взяв Орлика под узду, медленно и осторожно углубился я в лес, возвращаясь назад, выбирая на удачу дорогу среди бурелома. Так мы шли несколько минут, пока я вдруг не услыхал под ногами шорох павшей листвы. Оглянувшись, я с облегчением понял, что кошмар окончился, и вновь я на спуске в яр, на том самом, откуда недавно любовался пограничным столбом. А вон и сам столб, стоит, как стоял прежде на противоположном склоне, как будто приглашает вернуться. Но нет, мне хватило и одного приключения. Вскочив в седло, я со всей возможной скоростью устремился к благам цивилизации.

   --------------------- ""--------------------------

   Ерёменко замолчал, молчал и я не находя слов, я верил ему полностью, после вчерашнего рёва турбин в заповедном лесу я бы поверил и не в такое...

   Он, усевшись на стул, растеряно глянул на меня:

  -- А как же Фомич, его ведь немедленно надо от туда вывезти?

   Глянув на часы, я поднялся, было начало четвёртого:

   - Фомич..? Фомича обязательно вывезем, возможно, даже сегодня. А об этом случае надо было нам сразу сообщить.

   Он горестно махнул рукой, и вяло сказал, прощаясь:

   - Вы бы отнеслись к этому, как у нас к заявлениям Фомича. Вы думаете, только со мной такое произошло, да туда к Фомичу, почитай всё руководство лесничества пыталось попасть, считай от управляющего до кассира. И думаете, хоть кто слово сказал, о том, что там происходит? В глаза друг другу смотреть боимся, а брешем.

   Выходя из лесничества, я думал о том, как всё-таки стараемся мы спасти свой привычный мирок от непонятного, необъяснимого, покушающегося на привычный порядок его течения. Да, прав Ерёменко, и у нас бы не придали его сигналу на какого значения. Погоготали бы наши зубоскалы, как это они умеют, и на этом бы всё закончилось.

   Прибыв в четыре в Агентство, я нашёл на столе записку-"Обязательно дождись меня. А.И.". Но со своими новостями я и не мыслил куда-то скрываться, и сел за составление отчёта о беседе с Ерёменко. И вскоре совсем запарился за этим занятием, утратив представление о времени, изгоняя из отчёта "эмоциональность и художественную описательность"... "Отчёт - официальный документ государственного значения!"- торжественно провозглашал начальник протокольного отдела: "он пишется не для развлечения и должен содержать истину без домыслов и предположений -- голые факты!". Вот и занимался я своего рода стриптизом, раздевая факты.

   Я уже составлял третью редакцию, когда вошёл озабоченный Анатолий Иванович, отсутствующим взглядом скользнув по мне, он не спеша начал раздеваться у вешалки.

   - Женя, чаёк у нас есть? - спросил устало, я кинулся к шкафу, где мы прятали электрический чайник от различных реорганизаторов, пытавшихся очистить от посторонних пожароопасных предметов помещения Агентства.

   - Сейчас поставлю.- занялся я чайником, наливая в него воду из графина.

   - Ну и погодка...- Анатолий Иванович остановился у окна, приложив руки к батарее парового отопления: - Что там в лесничестве? Ты докладывай, докладывай...

   Я изложил всё, что узнал, присовокупив трудности, возникшие при составлении отчёта.

   - Но это уже, знаешь ли, чёрт знает что.- в голосе его слышалась неприкрытая досада, усевшись за стол, он сложил руки на груди и уставился, с брезгливой миной на лице взглядом в пол.

   - А впрочем... Ты чаёк-то завари да разлей. - кивнул он на закипевший за время моего рассказа чайник.