Путь к океану (сборник)

Гиль проделал путь от Иркутска через Якутск до Охотска. Из Охотска он направился на Камчатку и из Петропавловска отбыл в Сан-Франциско. В пу­ти он не упускал случая побеседовать с чиновниками, офицерами и даже с ямщиками и казаками, плохо понимавшими его ломаный русский язык.

Капитан английского китобойного судна, на кото­рое попал в конце концов господин Гиль, представил решающие, окончательные доводы для сложившего­ся уже, готового донесения Гиля.

Китобой сказал, что он несколько раз бывал у бе­регов Сахалина и с севера и с юга и что это не про­лив, а «чертова пропасть». Там тысячи ловушек и опасностей для судна. Несомненно, пески, отмели и подводные банки делают устье Амура совершенно не­доступным. Сам господин Гиль уже твердо верил это­му. Кроме того, изучив лично пути сообщения Восточной Сибири, он считал, что они совершенно непри­годны для регулярных перевозок надлежащего числа грузов, чтобы мало-мальски оживить тихоокеанские владения России. Вывод господина Гиля был таков: пока Россия не завела мощного флота в Тихом оке­ане, владения ее медленно отмирают. Флот завести Россия не сможет, так как не имеет для этого баз и у правительства нет никакого желания по-настоя­щему озаботиться созданием этих баз, даже если бы и нашлись удобные для сего бухты.

Но сведениями господина Гиля его почтенные ше­фы не удовлетворились.

В Иркутск приехал еще один путешественник. Это был тоже турист-ученый, мистер Остей. Он приехал с очаровательной супругой, которая говорила на не­скольких языках. Благодаря этому обстоятельству мистер Остен еще быстрее, чем мистер Гиль, стал любимцем иркутского общества. При милой общи­тельности характера и счастливой внешности госпо­дин Остен не проявлял такой разносторонней и все­объемлющей любознательности, как мистер Гиль. Ин­тересы его были умже, но целеустремленнее.

Мистер Остен занимался геологией. Но и тут он не разбрасывался. Горы, равнины и озера не инте­ресовали путешественника. Больше всего он зани­мался берегами рек, где легко мог наблюдать геоло­гическое строение почвы.

Это была, по-видимому, вполне невинная причуда. Но вскоре выяснилось, что научный интерес внуша­ют мистеру Остену далеко не все сибирские реки.

Остен и его супруга довольно долго прожили в Иркутске. Муравьев разрешал им до известной сте­пени знакомиться с краем. Остен получил возмож­ность побывать в Забайкалье, сопутствуя одному из чиновников, направлявшемуся туда в служебную командировку.

Расторопный и наблюдательный чиновник заметил, что Остен, знакомясь якобы с этнографией, на самом деле стремится обнаружить в разноплеменном насе­лении антирусские настроения. Но когда «путешест­венник» убедился, что усилия его в этом направле­нии напрасны, интерес его к экскурсиям упал. Он стал мечтать об изучении берегов Амура и собирал­ся плыть по течению от Нерчинска до самого моря. Все остальные реки Сибири в смысле геологии были господину Остену без надобности. Муравьев отклонял Остена от этого намерения, ссылаясь на запрещение касаться берегов Амура.

Собираясь отправиться на Камчатку в инспекци­онную поездку, энергично работая по устройству и упорядочению края, Муравьев пользовался всяким случаем, чтобы пробудить в правительственных кру­гах интерес к Амуру. Он яснее, чем кто-либо из са­новников, понимал значение Амура. Опасность поте­ри этой реки для России была реальна. Англия уже внедрилась в Китай, и взоры ее были обращены на север. Завладей она Амуром – Россия перестанет быть ее соперницей на Тихом океане.

Настойчивое любопытство Гиля и Остена сильно беспокоило Муравьева. Не без основания полагая, что Нессельроде не окажет ему действенной помощи в этом щекотливом случае, Муравьев обратился к Пе­ровскому, надеясь, что вмешательство министра внут­ренних дел заставит канцлера обратить наконец вни­мание на серьезность положения.

Муравьев писал:

«Это уже другой англичанин, который в кратко­временную бытность мою в Сибири проезжает всю ее насквозь, под видом ученых разысканий. Первый из них, Гиль, прожил тут три месяца, и я вполне убе­дился, что он такой же ученый, как и я. Он до при­езда моего побывал уже в Кяхте, а в начале мая отправился через Якутск и Охотск в Камчатку, отку­да хотел пробраться на Сандвичевы острова. Я слиш­ком подробно разобрал Гиля, чтобы не убедиться в истинной цели его путешествия: ему надобно видеть только Камчатку и сообщение ее с жилою Сибирью.