Путь к океану (сборник)

Опять дорога, тяжелая и опасная, по весенней рас­путице через пустынные места, болота, разлившиеся реки, труднопроходимые горы. Далекий путь длиною в 1100 верст от, Якутска до Аяна (путь от Иркутска до Якутска по рекам не шел в счет) показался бы трудным путешествием многим закаленным исследователям, а между тем в течение почти двухсот лет это была обычная дорога офицеров, матросов, солдат, ты­сяч и тысяч русских людей, мужчин и женщин. По этому пути туда и обратно двигались люди, сетуя на неудобства дороги, но нисколько не считая эту поезд­ку на край света за «путешествие», а тем более за подвиг, за нечто из ряда вон выходящее. Они служили свою службу. Они ехали по «казенной надобности» – вот и все. А другие их современники ехали по иным бесчисленным дорогам России, делая государственное дело по разумению своему и блюдя «казенный инте­рес» по мере своих способностей и чести.

В Аяне, приняв команду в 25 человек на транс­порт «Охотск», Невельской отправился в залив Счастья. Несколько дней плавания, и вот на горизон­те, почти сливаясь с морем, показались невысокие берега. Транспорт, лавируя, подходил все ближе. Уже невооруженным глазом можно рассмотреть песчаные отмели, буруны у берега, серые, с землей сливаю­щиеся юрты гиляцкого селения у опушки темного леса.

Низкое серое небо, серое море. На берегу появи­лись люди. Загремел якорь, матросы разбежались по реям, убирая паруса. От берега через буруны к судну уже двигалась байдарка. Скоро она приблизилась к борту, и на палубу поднялся обветренный, обо­жженный зимними морозами Орлов. С ним были здешний уроженец гиляк Позвейн и верный Афана­сий. Невельской радостно встретил почтенного штур­мана и его молчаливого спутника, не расстающегося со своим старым ружьем, скрепленным какими-то проволочками и самодельными заклепками. Афанасия и Позвейна поручили заботам боцмана, а Орлова Невельской повел в кают-компанию.

– Ну, дорогой Дмитрий Иванович, рассказывайте скорее, как зимовали, какие новости? – нетерпеливо спрашивал Невельской, усаживая дорогого гостя.

– Отправились мы из Аяна двадцать третьего фев­раля, на сорока оленях, – начал Орлов, набивая трубку. – Со мной пошли Афанасий и еще два про­водника. До Уды шли хорошо, а потом снега стали одолевать. У верховьев реки Мухтель снег лежал до десяти четвертей. Олени поизнурились, и сам я того... приболел... Десять дней не мог двигаться как следует, перемогался, да толку было мало. А тут снега глубо­кие, убоистые. Олени вовсе попристали. Словом, на Амур ко вскрытию реки не поспели...

В первом гиляцком селении у реки Коль жители сообщили, что прошлым летом приходило с юга еще какое-то судно, кроме «Байкала». Мерило, по их сло­вам, море и землю.

Орлов рассказал о своих исследованиях залива Счастья и путей с него на Амур.

– А не прикидывали, Дмитрий Иванович, где бы поставить на первое время военный пост и ба­тарею?

– По собранным сведениям, на этот предмет луч­шим местом будет мыс Куегда. Здесь Амур всего в милю шириною, неподалеку впадает река Личь, единственная, по которой есть береговое сообщение с гаванью Счастья, – не далее шестидесяти – семиде­сяти верст. В селении Куегда гиляки подтвердили мне сведения о том, что с юга приходило судно и плавало по лиману до селения Погоби. Экипаж судна делал гилякам разные притеснения, и я должен был заве­рить их, что судно не русское и мы отныне их от ино­странцев защитим.

Вместе с Орловым Невельской осмотрел отмелистые, покрытые суровым хвойным лесом берега зали­ва Счастья. На восточной стороне залива возвыша­лась песчаная «кошка»[34]. Это единственное место, к которому могли подходить суда. 29 июня 1850 года Невельской основал здесь первое русское селение и назвал его «Петровским».