Путь к океану (сборник)

Геннадий Иванович отлично понимал, что Петров­ское не может способствовать укреплению русского влияния на Амуре. Оттуда невозможно было следить за устьем реки, за южной частью лимана и за при­брежьем Приамурского края. Прежде чем предста­вился бы случай достигнуть из Петровского указанных мест, иностранцы, пришедшие с юга, легко могли утвердиться на Амуре, И, наконец, еще одна при­чина заставляла Невельского решиться пренебречь строгим наказом властей не касаться Амура: корот­кое время для навигации в заливе Счастья. До кон­ца июня этот залив бывает закрыт льдом, и поэтому зимовье, как порт, большого значения иметь не мог­ло. Нелегко было решиться снова нарушить данную инструкцию. Еще не забылись – да и не могли за­быться – оскорбления и угрозы, которым подвергся Невельской за свои смелые исследования, сделанные хотя и согласно инструкции, но до ее получения в соб­ственные руки. Однако выбор между личным благо­получием и государственной пользой не мог заста­вить Невельского колебаться. Как только наладились работы в Петровском зимовье, он взял с собой шесть человек вооруженных матросов, переводчиков Позвейна и Афанасия и на шлюпке, снабженной однофун­товым фальконетом, по северному каналу отправился на Амур, касаться которого ему строжайше запре­щалось. Невельской намеревался исследовать, нет ли близ устья реки более удобной местности для зимов­ки судов; проверить сообщения Орлова о состоянии южной части лимана; узнать, не появлялись ли в Та­тарском проливе иностранные суда и не подходят ли они к лиману, а главное – немедленно и решительно принять меры для реального утверждения прав Рос­сии на Амур.

Отправляясь из Петровского, Невельской оставил Орлову следующее распоряжение:

«К 1 августа на оленях, горою, прислать на мыс Куегда 2-х матросов с топографом, которые и долж­ны там ожидать до 10 августа; если же к этому вре­мени я туда не приду, то принять энергичные меры к нашему разысканию. Если все поиски останутся тщетными, – донести в Аян генерал-губернатору и, оставив при себе на зимовку транспорт в Петропавловске, продолжать действовать согласно высочай­шей воле и ожидать дальнейших распоряжений от генерал-губернатора».

Первого июля шлюпка вошла в реку и направилась вверх вдоль лесистого, возвышенного правого берега Амура.

День был солнечный и почти без ветра. Сидя на корме шлюпки, Невельской вглядывался в пустынные гористые берега. Когда стало смеркаться, останови­лись для ночевки. Поужинали у костра и, выставив часового, пытались заснуть, но комары и гнус не давали сомкнуть глаз. С рассветом пошли дальше и к вечеру расположились на ночлег неподалеку от гиляцкого селения. Вскоре возле палатки Невельского столпились гиляки с женами и детьми. Геннадий Ива­нович обходился с ними ласково, Позвейн с Афана­сием были переводчиками. Три гиляка, чем-то неуло­вимым отличаясь от остальных, держались особня­ком, покуривая свои трубочки и внимательно слушая. Афанасий что-то спросил, указывая на них, и, полу­чив ответ от старого гиляка, обратился к Невель­скому:

– Вот эти люди не отсюда есть, – сказал он. – Это люди с Сахалина-острова. Они тут приехали тор­говать мало-мало.

Невельской расспрашивал сахалинских гиляков об их жизни, о том, не платят ли они кому-нибудь ясак и не приходили ли к ним чужие корабли.

Сахалинцы отвечали, что ясак они никому не пла­тят, а корабли бывают – китобои – и больно их оби­жают: отнимают даром, что хотят, к женщинам при­стают.

Невельской узнал также, что этой весною прихо­дили с юга два больших военных корабля. Один с 20 пушками, а другой с 14. Они пришли еще до вскры­тия лимана, пробыли полтора месяца и «мерили во­ду и землю».

Смеркалось. Луна поднялась над пустынными бе­регами, и золотая дорожка побежала, поблескивая, по темным водам широкой реки.

– Хватит на сегодня, – сказал Геннадий Ивано­вич, закрывая тетрадь, в которую он при свете фона­ря записывал услышанное. – Спать надо. Скажи им – доброй ночи, Афанасий.

Невельской поднялся по Амуру почти на 120 верст от устья, все время ласково и приветливо встречае­мый гиляками, обещая им от имени России помощь и защиту от всех их притеснителей и врагов. Позвейн снабжал экспедицию рыбою, а Афанасий, отпущен­ный однажды на охоту, убил из своего удивитель­ного ружья лося и по частям приволок его к лагерю.

Из всех собранных сведений становилось несом­ненным, что никакого китайского правительственного влияния в этих местах нет и в помине. Сведения гра­фа Нессельроде о китайских флотилиях и крепостях на Амуре оказались мифом. Правда, на Амуре быва­ли маньчжурские купцы, торговавшие с гиляками, но еще ни одного пока не встретил Невельской. Они не жили здесь оседло, а только наезжали на время для своих коммерческих операций. Гиляки жаловались на их недобросовестность и на то, что они увозят с со­бою гиляцких женщин и продают их в Маньчжурии.