Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия

Ричард – экономист мирового уровня из Лондонской школы экономики. В средневековых монастырях аббаты были мостом между светским и церковным мирами. Такую же роль играет Ричард в британской политике, соединяя научные исследования и реальные политические схватки. А еще он автор книги Happiness {28}, где излагает радикальные взгляды на задачи правительства и утверждает, что государственная политика должна оцениваться не ростом валового национального продукта, а ростом всеобщего благополучия {29}. Он и его жена Молли Мичер – одна из двух супружеских пар, заседающих в палате лордов. Лорды по заслугам, не по праву рождения.

Мы с Ричардом бродили по улицам бедного района Глазго в перерывах между заседаниями учредительной конференции Шотландского центра развития уверенности и благополучия, околоправительственной организации. Ее цель – противодействие позиции «это невозможно», кажется, повально распространенной в шотландском образовании и бизнесе. На конференции мы были главными докладчиками.

– Марти, – обратился ко мне Ричард. Его итонский выговор ласкал слух. – Я прочел твою работу по позитивному образованию. Хочу внедрить его в школах Великобритании {30}.

– Спасибо, Ричард, – ответил я, благодарный ему за оценку нашей работы в высших кругах лейбористской партии. – Полагаю, что почти готов провести пилотный курс в одной из ливерпульских школ.

– Но еще не провел, нет, Марти? – сказал Ричард с легкой ехидцей. – Ты, как и большинство людей науки, заблуждаешься насчет роли фактов в принятии политических решений. Вероятно, ты думаешь, что парламент принимает программу, когда накопится гора научных свидетельств, причем убедительных, неопровержимых. За всю свою политическую карьеру я с таким ни разу не сталкивался. Наука оказывает влияние на государственную политику тогда, когда на то есть политическая воля. Говорю тебе: свидетельств в пользу твоего позитивного образования достаточно – они «удовлетворительны», как говорим мы, экономисты – и при этом у людей с Уайтхолл присутствует политическая воля. Поэтому я собираюсь ввести позитивное образование в школах Великобритании.

Это было единственное здравое заявление о таинственной связи между микро и макро, которое я когда-либо слышал. Оно перевернуло мою жизнь. Потому я и привел его здесь. И если вы – ученый, и если ничего больше не запомните из моей книги, запомните, что лорд Лэйард сказал мне тогда в Глазго. Сильнее всего в профессиональном плане меня расстраивает, когда прекрасные научные идеи, надежно подкрепленные экспериментально, снова и снова гибнут в залах заседаний советов директоров или пылятся на библиотечных полках. Мне интересно – и это любопытство лежит в основе данной книги – почему позитивная психология столь популярна сейчас у публики и в прессе. Явно не потому, что в ее пользу говорят неопровержимые факты. Наука довольно новая, и свидетельства если и не недостаточные, то уж точно не неопровержимые. Почему в течение стольких лет я обивал пороги, вымаливая у распределяющих гранты организаций – часто безрезультатно – средства на изучение беспомощности, депрессии, сердечно-сосудистых заболеваний и пессимизма, в то время как сейчас состоятельные люди без всяких просьб выписывают чеки на крупные суммы, лишь раз прослушав мою лекцию о позитивной психологии?

Когда я, повитав в облаках, вернулся к генералам, генерал Корнум рассказывала генералу Кейси обо всех бюрократических и бюджетных этапах, через которые ей предстояло пройти, и о том, сколько времени это должно занять.

– Сэр, наша нынешняя психологическая программа Battlemind преодолела лишь шесть из десяти этапов, а заняло это больше года.

– Генерал Корнум, – сказал генерал Кейси, заканчивая встречу, – вы отвечаете за то, чтобы тренинг жизнестойкости проходила вся армия {31}. Вперед.

Это к вопросу о силе воли.

Итак, проблема, с которой мы с Рондой столкнулись в феврале 2009 года, заключалась в том, как распространить тренинг жизнестойкости повсеместно и быстро. Нам также предстояло понять, как сделать это ответственно, чтобы иметь возможность корректировать обучающие материалы, отслеживать эффективность программы и, в худшем случае – если она не будет работать, суметь свернуть ее.

Курс подготовки преподавателей позитивного образования, разработанный нами, предназначался для обычных школьных учителей. Сейчас первой задачей было переписать все обучающие материалы для сержантов и их команд.

За «милитаризацию» материалов отвечала доктор Карен Рейвич, тренер номер один в Пенсильванском университете и «Опра Уинфри» позитивной психологии. На протяжении следующих восьми месяцев Карен и ее сотрудники встретились более чем с сотней ветеранов Ирака и Афганистана и выверили с ними буквально каждое слово обучающих материалов.

С этими беседами связано наше первое сильное удивление. Мы считали, что «мирные» примеры – бросила девушка, не сдан экзамен – не подходят для военных. Как же мы ошибались!