Путь к процветанию. Новое понимание счастья и благополучия

Итак, если отбросить разглагольствования Эренрейх и Шермера, как же обстоят дела с доказательствами наличия связи между позитивным отношением к жизни и раком? Наиболее полное исследование «Оптимизм и физическое здоровье: метааналитический обзор» было опубликовано в 2009 году в журнале Annals of Behavioral Medicine. В нем проведен сравнительный анализ восьмидесяти трех различных исследований, посвященных оптимизму и физическому здоровью {32}. Таким образом усреднены результаты всех методологически значимых работ по этой теме во всей научной литературе. Вообще конфликтующие результаты стали нормой для изучения влияния психологического благополучия на выживание, как сами по себе, так и для почти любых других изысканий в социальных науках (что и движет науку вперед).

Авторы обзора задаются вопросом: до какой степени оптимизм прогнозирует смертность от любых причин, в результате сердечно-сосудистых заболеваний, нарушений иммунитета и рака? Восемнадцать из восьмидесяти трех исследований, охватывавшие 2858 пациентов, касались рака. Их результаты говорят, что более оптимистичные люди лучше переносят рак, и статистическая значимость этих результатов высока. Крупнейшее и самое недавнее исследование прошло в рамках упоминавшейся выше инициативы «Здоровье женщин» с участием 97 253 женщин. В нем оценивались возможности оптимизма и «недоверчивой враждебности» по предсказанию сердечно-сосудистых заболеваний, смертности от любых причин и рака. Как уже говорилось, существенным прогностическим фактором смертности от ССЗ оказался пессимизм. Важно, что пессимизм и недоверчивая враждебность стали серьезным прогностическим фактором и для рака, особенно среди женщин афро-американского происхождения, хотя этот эффект оказался и слабее, чем в случае с сердечно-сосудистыми заболеваниями {33}.

Эренрейх просила меня помочь ей в работе над книгой. Мы дважды встречались и говорили в основном о литературе, посвященной здоровью. Затем я направил ей исчерпывающий список книг и статей. Однако вместо того, чтобы представить весь спектр исследований, она отобрала лишь то что ей было выгодно, сделав упор на немногочисленные работы, которые не дали положительных свидетельств. При этом, она вообще «не заметила» хорошо подготовленные и проведенные исследования, показавшие, что оптимизм явно предсказывает лучшие результаты с точки зрения смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, от любых причин и от рака. Необъективный отбор доказательств типичен для легких форм интеллектуальной нечестности, но в вопросах жизни и смерти такая необъективность, направленная на умаление ценности оптимизма и надежды для женщин, больных раком, на мой взгляд – опасное злоупотребление профессиональным положением.

Конечно, не существует экспериментальных исследований, в которых испытуемых случайным образом распределяют по группам с целью «наделения» их оптимизмом и раком, так что сомнения в том, вызывает ли пессимизм рак и смерть, вполне понятны. Но с учетом того, что в ходе исследований контрольными являются иные факторы риска рака, их результаты показывают – оптимистичные пациенты чувствуют себя лучше. Этого достаточно, чтобы проводить рандомизированный плацебоконтролируемый эксперимент, в котором пессимистичные женщины, отобранные случайным образом, проходят тренинг в рамках Программы развития жизнестойкости Пенсильванского университета или попадают в контрольную группу, получающую общую информацию о здоровье, а затем наблюдаются по линии состояния здоровья, уровня смертности, качества жизни и расходов на медицинское обслуживание.

Итак, я считаю, что литература, посвященная раку, заметно смещена в сторону представлений о пессимизме как о факторе риска развития рака. Но поскольку значимой связи между ними в большинстве исследований рака не обнаружено (хотя ни одно из них определенно не показывает, что пессимизм хорош для раковых больных), я прихожу к выводу, что пессимизм – вероятный, но более слабый фактор риска в случае рака, чем в случае сердечно-сосудистых заболеваний и смертности от любых причин.

Поэтому я и оговариваю: судя по изученным мною работам, оптимизм и счастье вполне могут положительно влиять на больных раком, но только не в самых тяжелых случаях. Однако и тогда следует проявлять предусмотрительность и не отметать позитивность совсем. Одно из писем в ответ на мою статью об оптимизме, где упоминался «падающий строительный кран», начиналось так: «Уважаемый доктор Селигман, такой «кран» упал на меня, и я жив до сих пор лишь благодаря своему оптимизму».

Исследования, которые рассматривают смертность от любых причин, так или иначе касаются вопроса, поможет ли психологическое благополучие, если «строительный кран» упадет на вас. Недавно два психолога из лондонского университета, Йоичи Чида и Эндрю Степто, опубликовали результаты образцового всеобъемлющего сравнительного анализа {34}. Они изучили семьдесят исследований, тридцать пять из которых начинались со здоровыми участниками, а другие тридцать пять – с больными.