Путь к рейхстагу

Вот когда пришел ответственный момент: нам предстояло наступать на главном направлении.

На главном направлении

Гитлеровское командование ожидало нового удара наших войск и принимало все меры для усиления своей обороны. На берлинском направлении интенсивно строились укрепления еще с января 1945 года, когда советские войска развернули широкое наступление с рубежа Вислы.

За Одером фашисты создали сплошную оборонительную систему, включая Берлин, глубина обороны достигала ста километров. Для этого гитлеровцы использовали многочисленные реки и каналы, озера, высоты и лесные массивы, установили минные поля, проволочные заграждения, всевозможные фугасы. Селения с прочными каменными зданиями превратились в сильные опорные пункты.

Одновременно фашисты укрепляли Берлин, рассчитывая на затяжные уличные бои. В гитлеровском приказе об обороне города говорилось: «Необходимо в основном готовиться к уличным боям. Эта борьба должна вестись с фанатизмом, с применением обмана и хитрости на земле, в воздухе и под землей». В Берлине сооружалось три кольцевых оборонных обвода — внешний (в 24–40 километрах от центра города), внутренний и центральный.

«Лучше сдать Берлин американцам, чем впустить в него русских», внушали фашисты солдатам.

Пленные рассказывали, будто офицеры с уверенностью говорят, что русским никогда не удастся взять Берлин.

В те дни Гитлер отдал приказ о снятии 12-й немецкой армии генерала Венка с Западного фронта, где она действовала против американцев, и о переброске ее на советско-германский фронт. Приказ был опубликован в немецких газетах и передавался по радио. Таким образом для англо-американских войск открывался путь на Берлин.

А против 1 и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов неприятель сосредоточил крупную группировку. Вместе с резервами и фольксштурмом она имела около миллиона солдат и офицеров.

Такая в общих чертах обстановка сложилась в лагере противника накануне Берлинского сражения.

Весенняя солнечная погода вдруг сменилась ненастьем. Тяжелые свинцовые тучи низко нависли над землей. Временами на нас обрушивался крупный дождь, в траншеях скапливалась вода, а сапоги казались пудовыми от налипшей грязи.

Перед общим наступлением на отдельных участках фронта готовилась разведка боем. Генерал Шатилов назначил для этого батальон капитана А. С. Блохина из 469-го стрелкового полка. Начальник штаба дивизии полковник Н. К. Дьячков вызвал Блохина на командный пункт дивизии.

— Ваша задача, — сказал он, развертывая карту, — разведать систему обороны и огневые средства противника в полосе главного удара дивизии. Вам доверено большое и трудное дело.

Блохин поправил свою командирскую сумку, пристально посмотрел на карту с нанесенными на нее синими линиями, которые обозначали траншеи противника, и согласно кивнул головой.

— Понимаю, товарищ полковник.

— Справишься, Андрей Степанович? — с отеческой теплотой спросил полковник.

— Постараюсь.

— Желаю успехов! — закончил разговор начальник штаба дивизии и крепко пожал руку офицеру.

Об этой беседе с полковником Блохин рассказал мне перед началом разведки.

Мы стали свидетелями горячих боевых схваток. Немало хлопот и переживаний выпало тогда на долю Блохина.

Ночь — хоть глаз выколи. Ничего не видно в десяти метрах. Лишь над ничейной полосой ослепительно вспыхивают ракеты и, угасая, рассыпаются где-то во мраке.

Под покровом темноты солдаты пробираются по ходам сообщения и занимают траншею. Недалеко отсюда, укрывшись в глубоких окопах, сидят фашисты. Они дежурят у пулеметов, орудий и в любой момент могут открыть шквальный огонь по боевым порядкам советских подразделений.

Целый день офицеры и сержанты батальона вместе с командирами-артиллеристами изучали систему вражеской обороны. В бинокли и невооруженным глазом они просматривали каждый кустик, брали на заметку всякое подозрительное место, где могли быть укрыты огневые точки противника.

На исходе дня капитан Блохин собрал в своем блиндаже командиров взводов и рот. Среди них выделялся командир пятой стрелковой роты старший лейтенант Н. И. Горшков. Рослый, физически развитый, он напоминал боксера. До войны Николай Горшков ежедневно упражнялся с гирями, штангой и укрепил свои мускулы так, что друзья морщились от боли, когда он пожимал им руки. На его продолговатом лице светились большие серые глаза.

Под стать Горшкову был и командир артиллерийской батареи старший лейтенант Н. М. Фоменко, человек отчаянно смелый, перенесший уже немало фронтовых испытаний. За героизм и отвагу в берлинских боях он получил звание Героя Советского Союза.

Вместе с другими офицерами они прошли по ходу сообщения на наблюдательный пункт нашего батальона.

Андрей Степанович Блохин еще раз уточнил расположение траншей противника, места сосредоточения его резервов, установил порядок взаимодействия стрелковых рот с артиллеристами и танкистами. Все вопросы, связанные с разведкой боем, были решены, и каждый командир четко знал свою задачу.

Пожелав друг другу успехов, офицеры разошлись по подразделениям.