Путь к свободе: О зависимости от вещей, людей и мнений

Снова вспоминается Япония: большинство японцев питается той же пищей, которой питались их предки на протяжении многих столетий или даже тысячелетий. Это крайне здоровая пища. Отсюда и высокая продолжительность жизни, отсутствие атеросклероза, холестериновых бляшек и иных подобных проблем, характерных для европейцев и американцев. По этой же причине среди японцев очень мало людей с избыточным весом. Но вот появляется какое-то количество японцев, которые начинают ходить в открывшиеся в этой стране «Макдональдсы» и прочие пункты продажи фастфуда, и они резко отличаются от своих сограждан: у них возникают проблемы со здоровьем, они полнеют, у них ниже продолжительность жизни. Почему при столь очевидной вредности продуктов фастфуда люди продолжают их есть? Риторический вопрос. А ответ один, тот же самый: привыкание и зависимость.

Точно так же вызывает привыкание никотин. Никотин постепенно убивает человека, разрушая его легкие, сосуды, сердце.

И может ли курильщик не понимать, что он себе вредит, зарабатывает хронические заболевания, сокращающие его жизнь? Нет, конечно. И исходя из этого, грех ли курение или не грех? Я совершенно не убежден в том, что в курении самом по себе — в процессе как таковом — нужно видеть некое бесовское дело. Но в том, что человек, куря и попадая в зависимость от курения, себя убивает, грех однозначно есть. Ведь Господь дал человеку жизнь, дал здоровье, в большей или меньшей степени, и человек, безусловно, грешит, когда так безрассудно транжирит и расходует этот дар.

Рабство как осознанный выбор

Для того чтобы человек принимал решения — и важные, и поворотные, и повседневные, его сознание должно быть максимально свободно. А когда оно связано массой самых разнообразных зависимостей, то где же тут свобода?

Мы и так от многого несвободны, и какой же смысл сверх этого загромождать свою жизнь — зависимостью от сигарет, от алкоголя, от наркотиков, от компьютера, от игры? Зачем превращать себя в какого-то Гулливера в стране лилипутов, который за каждый палец, за каждый волос на голове, за каждую ресничку был привязан к каким-то маленьким столбикам и не мог никуда двинуться? По крайней мере, эти путы — те, от которых мы можем быть свободными, — надо обрывать, чтобы можно было разобраться со всеми теми, которые гораздо сильнее нас связывают, будучи сопряжены с обстоятельствами нашей жизни, в которых мы еще пока не властны. Не властны потому, что не успели понять, как освободиться от их власти.

Самое страшное — когда человек не понимает опасности зависимости и добровольно ей отдается, когда у него нет никакого желания освободиться, когда стремление к свободе отсутствует в принципе. Почему порой отсутствует это стремление? Да потому, что свобода подразумевает полную ответственность. Когда ты свободен, то ты обязан принимать решения, и ты ничем не ограничен, не связан, и никакое твое решение не предопределено. А когда ты опутан множеством зависимостей, то уже не ты идешь, а тебя, словно какое-то бессловесное животное, ведут, — ведут твои зависимости.

Это страшное рабство и страшное мучение, но, с другой стороны, это избавление от необходимости делать выбор. Пьет человек, и у него нет ощущения, что это зло. Курит человек и не ощущает, что это его беда; сидит человек за экраном компьютера и играет без конца, одновременно с этим выпивая несколько литров пива (и при этом в соседней комнате, как фон, беспрестанно работает телевизор), — и нет понимания, что он связан и от чего-то он зависит. А эти зависимости, как по конвейеру, передают его одна другой. Жизнь страшная, жизнь совершенно беспросветная, но в то же время наполненная какими-то «занятиями» и лишающая человека необходимости постоянного внутреннего труда, реализации себя как личности. А когда человек отказывается от этой задачи, он сам ставит себя на уровень животного и начинает всецело зависеть от своих потребностей: они управляют его жизнью — как естественные потребности, так и потребности искаженно понимаемые, но, пожалуй, даже занявшие место естественных, вытеснившие их куда-то на задний план: ведь, например, когда человек погружен в игру, он может долгое время не есть, не пить, не спать. Потому что для него игра, его страсть, важнее.

Жажда спасительная и жажда убивающая

Что является наиболее сильным побудительным мотивом для того, чтобы захотеть избавиться от патологической зависимости? На что человеку опереться, чем «подпереть» себя, чтобы не скатиться совсем к краю, не сорваться в пропасть, из которой уже не будет возврата?

Очень серьезный побудительный мотив, мощный фактор для принятия необходимого решения — страх. Отсутствие смысла и болезненное переживание этого отсутствия — мощный фактор. Сожаление о том, что ты теряешь, — мощный фактор. Любовь к близким — тоже очень мощный фактор. Иногда все эти факторы, мотивы собираются в единый «пучок», иногда же действуют на человека раздельно.