Путь к свободе: О зависимости от вещей, людей и мнений

Здесь мы видим, что апостол, с одной стороны, говорит то, что должно сказать, а с другой стороны, в его словах о том, что знай он, что человек, которому он говорит жесткие слова, первосвященник, он бы их не говорил, можно увидеть иносказание: «Может ли этот человек быть первосвященником? Но если вы напоминаете мне о законе, то я готов сказать, что я чту закон и слушаю его, и с этого момента я больше его не злословлю. Но я уже сказал все то, что должен был сказать». И такого рода примеров можно найти достаточно много.

Опять-таки, мы можем видеть, что происходит, когда апостолы сталкиваются с противостоянием им синедриона (а члены синедриона не могли пребывать в покое, когда видели, как умножается количество христиан и как Тот, Кого они думали, умертвив, позабыть, торжествует над ними, — последовали вызовы апостолов в синедрион, угрозы, меры физического воздействия). Апостолы, с одной стороны, являют абсолютную твердость и непоколебимость и говорят: «Сами посудите, кого должно слушать больше — Бога или вас?» (см.: Деян. 4, 19). Но вместе с тем — не восстают, не делают содержанием своей проповеди и жизни борьбу с теми, кто незадолго перед этим приложил все усилия к тому, чтобы распятие Христа состоялось. В жизни апостолов мы не увидим ничего подобного.

Именно в Священном Писании можно найти идеальные образцы того, как одно должно сочетаться с другим: независимость и свобода от общества тогда, когда эта независимость необходима, и жизнь в этом обществе, любовь к нему и уважение к тем устоям, которые являются для него традиционными.

Возвращаясь к примеру апостолов: на самом деле нам даже сложно представить себе ту реальность, в которой они жили! Сегодня каждый из нас существует сам по себе, мы разобщены. Но для людей, живших во времена апостолов, ощущение того, что они — один народ, связанный единой историей, и в первую очередь историей богопочитания, связанный одним Храмом, одним Законом, играло огромную роль. И, лишь став теми, кем мы их почитаем, именуя собственно апостолами, ученики Христовы обрели эту совершенную внутреннюю свободу. Свободу дал им Христос. Они научились этой свободе у Него, в Нем обрели ее. И к этой же свободе, и к этой же внутренней независимости, в сущности, призван всякий человек.

О правильно понимаемой вражде

Выше было сказано несколько слов о роли в формировании свободной, не подверженной зависимостям личности воспитания, данного человеку в детстве. Но вот на что еще хотелось бы обратить внимание: говоря о том, что хорошо, когда родители учат ребенка, с одной стороны, уважению к коллективу, а с другой стороны, независимости от коллектива, я таким образом пытаюсь дать совет родителям. Но, безусловно, не убеждаю детей (уже бывших, разумеется) в том, что всю ответственность за то, какими они стали, они могут и даже должны перекладывать на своих отца и мать. Если человек уже вырос и сложился далеко не в идеальных условиях и никто не учил его ни свободе, ни уважению к тому сообществу людей, в котором он живет, то ему, безусловно, не стоит обвинять родителей в том, что они чего-то ему не дали и чему-то его не научили, — в этом нет никакого смысла. Ему остается только одно: учиться всему у Того, у Кого учились апостолы, у Кого учились все святые — то есть у Христа.

Евангелие действительно проникает в сердце человека и становится для него путеводной нитью его жизни, если только он дает евангельскому слову пройти по-настоящему глубоко. Если человек хочет жить по Евангелию, если он не пытается оправдываться перед Евангелием, спорить с ним или закрываться от него, то, безусловно, оно подскажет ему, как обрести то, что называется царским путем.

Что же до родителей и, шире, всех домашних, которые подчас становятся врагами человеку, желающему жить по Евангелию, то нужно правильно трактовать само слово «враги». Они становятся врагами не в том смысле, что мы получаем право на вражду с ними и на противостояние им, а потому, что они сами враждуют против нас. Наше дело — относясь к ним с любовью и с уважением и идя им навстречу во всем, в чем только это возможно, не отступать от пути следования воле Божией. И, безусловно, мы должны прийти к такому сочетанию любви и уважения и в то же время — самостоятельности, без которого мы просто не можем быть ни полноценными личностями, ни христианами. Реализация этого происходит не через бунт, а через свободное исполнение в нашей жизни того, что мы воспринимаем и узнаём как волю Божию о себе. Но отталкивать при этом родителей, отвергать их, проводить какую-то разделительную черту между собой и ими ни в коем случае нельзя, даже в тех случаях, когда родители — люди не просто неверующие, а самые настоящие атеисты и безбожники. Это не является основанием для того, чтобы извергать их из своей жизни. Если человек, придя ко Христу, теряет способность любить родителей только потому, что они ко Христу не пришли, то совершенно очевидно, что он неправильно понимает христианство.