Путь к свободе

Подпольная революционная группа, какую организовал в Карантине местный большевик, черноморский моряк Волков, не успела развернуть свою работу среди рыбаков. Волкову вскоре пришлось укрыться в каменоломнях от преследования контрразведчиков, которых почти каждую ночь привозил в Карантин местный виноторговец Мишка Иванов. Но среди рыбаков и всего бедняцкого населения карантинцев ненависть к белым росла. Когда была объявлена мобилизация в белую армию, из Карантина ни один человек не явился на призывные пункты. Но поддержат ли эти люди начавшееся партизанское движение, сольются ли их недовольство и ненависть с начавшейся партизанской войной?..

Море, беспредельно раскинувшееся перед селом Старый Карантин, было залито солнцем. На широкий берег, защищенный с севера высоким обрывом, набегали волны, оставляя длинную полосу белоснежной пены. Множество рыбачьих лодок было вытянуто на песок. На длинных реях повисла тонкая паутина сетей. В синеве воздуха с жалобными криками кружились чайки. На берегу не было ни одной человеческой души.

Известие о вылазке партизан из каменоломен всполошило жителей Карантина. Рыбаки тотчас же бросили свои лодки, разошлись по домам, потянулись на холмы, с которых были видны каменоломни.

В полдень на вершине отвесного обрыва, под которым густо теснились вдоль всего берега рыбачьи домики, показался человек в желтой зюйдвестке, в парусиновой голландке и высоких рыбацких сапогах. Он стянул с головы зюйдвестку и, махая ею, как сигнальным флажком, кричал сильным голосом.

— Гей, рыбаки, на сход! Все до школы! На сход!..

Из белых маленьких хатенок стали выходить дети, женщины и мужчины, и на узеньких улицах, залитых ярким солнцем, началось движение. Одни, останавливаясь, горячо разговаривали между собой, другие торопливо шли к школе.

Вскоре возле школы и рыбацкого кооператива вся широкая улица пестрела оборванной одеждой бедного люда и гудела сотнями голосов. Потом на пригорке широкой улицы, возле белой церковной ограды, показалось несколько всадников. Они рысью приближались к школе. Толпа па минуту умолкла, но тут же снова зашумела, заговорила:

— О! Дидов! Дидов едет!

— Смотрите, — кажется, наш Волков с ним!

Дидов, в лохматой казачьей папахе, в серой поддевке, ловко сидел на шустрой гнедой лошаденке. Приближаясь к толпе, он поднял руку и приветственно помахал ею.

— Ну, здорово, товарищи!

Десятки голосов живо ответили ему:

— Здравствуй, Степан Иванович!

— Привет партизану!

— Бувай здоров!

Пожилой рыбак с обветренным, крупным и грубым лицом, в лоснящейся брезентовой одежде, в огромных сапогах, подскочил к Дидову, протянул ему свою большую руку и весело сказал:

— Ну, орел, вылетел из своих скал? Гуляй на доброе тебе здоровье!

— Да, дружище, вылетел! — усмехнулся Дидов, сердечно пожимая руку рыбака. — Теперь буду гулять на воле… отзимовался в пещерах!

— Смотри только, не загнали бы…

— Я им покажу.

Из толпы кто-то нетерпеливо прервал их:

— Иван, да не занимай ты человека, чай, он по важным интересам приехал к нам!

Дидов натянул поводья, продвинулся в глубь толпы рыбаков и, прямо с лошади, заговорил:

— Так вот, друзья, товарищи! Мы, партизаны, объявили войну белым бандитам!

Гул голосов совершенно затих, люди приблизились к всаднику плотной стеной.

— Слышишь, Шумный? Значит, верно, борьба начинается! — сказал пожилому рыбаку, толкая его в бок, другой, седоватый рыбак. — Теперь пойдет дело! Я же говорил тебе!

Пожилой рыбак молчал. Он жадно ловил слова Дидова.

— Я хочу сказать вам, — продолжал Дидов, окидывая беглым взглядом лица рыбаков, — надо бить белогвардейцев всем нам вместе, тогда и свершим мы скорее свою рабоче-крестьянскую победу! Вы это и сами знаете, говорить мне вам об этом ни к чему. Так вот, товарищи рыбаки, мы тут у вас… сочувствие ваше к себе имеем, или, так сказать, к красным, мне это известно! Люди в моем отряде наполовину местные, и зовемся мы но имени вашего села — Старый Карантин… К чему ж тут разговоры! Айда, давай, кто помоложе, бери оружие, какое есть, ну, патроны, порох, свинец, прихватывай все, чем можно стрелять, и становись в строй! А кто постарее, тащи в каменоломни рыбу, картошку, лук, у кого есть лишек молока, давай и его туда… Ну, как говорится, кто чем может, тем и поддерживай своих борцов за свою власть советскую! Знаете, с миру по нитке — голому рубашка. Всяко подрывай своего врага! Тут, товарищи, как раз момент. Красная Армия идет сюда. Руку помощи протягивает она вам! Довольно думать, айда, поднимайся, старый и малый!.. Беспощадная война белым паразитам! Война врагам нашим — и баста! — резко выкрикнул Дидов.

— Верно-о!

— Согласны!

— Командуй, Степан!

Чья-то огромная рука потянулась к морде лошади, и тотчас же раздался возглас:

— Так оно и должно быть, Степан Иванович, право свое только оружием можем отбить!

— Именно! — кивнул Дидов. — В этом-то и весь гвоздь!

Небольшая группа крепких, как на подбор, бородатых мужиков, одетых в бобриковые и добротные суконные пиджаки, в легких сапожках и штиблетах, сбилась в стороне от толпы и искоса поглядывала на Дидова.

— Хват! Знаем тебя… Черт тебе рад тут!