Путь к свободе

Первым долгом он сообщил девушке о том, что потоплен вместе с лодкой человек, которого они переправляли через пролив для связи с Красной Армией.

Это было тяжелым ударом. Аня знала, что он вез важные сведения, в сборе которых участвовала и она: о численности врагов, вооружении, наличии иностранных частей в районе Керчи и полуострова. Кроме того, Военно-революционный штаб партизанских отрядов сообщал командованию Красной Армии о плане партизанских действий, могущих оказать помощь при высадке десанта.

Затем Ермашов сообщил ей, что Ковров, узнав об аресте разведчика Красной Армии, привезенного Березко, просил срочно переправить и самого Мартына Федоровича в каменоломни.

На этом и закончилось свидание.

Аня, не зная о беде, случившейся с отцом, быстро шла домой. Она радовалась, что отец уйдет в каменоломни и не будет подвергаться опасностям здесь, в городе.

Моросил дождь, капало с крыш, с деревьев. Аня застегнула свой шуршащий светлый плащ, подняла воротник. Прохожие шли быстро, спасаясь от дождя. Это радовало Аню: в общей массе бегущих людей не было заметно, как она торопится.

Когда она переходила Центральную улицу, к ней подошла бедно одетая женщина и, идя следом, тихо окликнула:

— Ашенька!

Аня повернула голову и узнала свою подпольщицу.

— Таня! — удивилась она, замедлив шаги.

— Только держи себя крепко, голубка, — тихо сказала женщина. — Огорчу я тебя… Для всех нас удар. Отца-то твоего схватили!

Аня остановилась, затем, прикусив губу и не ответив ни слова, пошла дальше. Молча слушала подпольщицу, которая торопливо рассказывала ей, как все произошло.

Придя домой, Аня, не раздеваясь, в мокром плаще, упала па диван и заплакала.

— Аня! Дочечка!.. Что стряслось-то? — допытывалась мать, встревожившись.

— Как я буду теперь без него? — пробормотала Аня упавшим голосом.

— Да о ком ты? Уж не о Петьке ли?.

Аня повернула к матери залитое слезами лицо.

— Отца арестовали.

Мать отшатнулась от дочери, всплеснула руками и зарыдала:

— Мартынушка!.. Ох, горе горькое…

Аня подперла руками голову и так, согнувшись, долго сидела, глядя мутными от слез глазами в одну точку.

2

Не успела Аня опомниться, как к ней пришли несколько самых надежных товарищей-подпольщиков. Здесь были Стасов, старик художник, комсомолка Сытина, Ермолай Николаевич, бывший помощник Березко по рыбацкой ватаге, Таня и один рабочий-юноша.

— Вот плакала… А зачем плакать? — медленно произнесла Аня. — Может, это и хорошо для сердца, и для нас, женщин, слезы большое облегчение… да сейчас этим не поможешь себе! — закончила она, хотя голос ее все еще дрожал.

— Верно, Анка, плачем горю не поможешь, — заметил Ермолай Николаевич хрипловатым голосом и на мгновение потупил свои большие усталые глаза. — Теперь у нас одно — беспощадная месть врагу!

Собравшиеся долго перебирали все способы и возможности, как помочь Березко, как вырвать его из застенка контрразведки, где томилось уже столько лучших людей города.

Стасов, отпуская подпольщиков, посоветовал им использовать все свои связи, установить наблюдение за зданием контрразведки, хотя плохо верил в успех предпринятой операции.

Оставшись вдвоем со Стасовым, Аня сказала, что должна будет уйти для переговоров с Ковровым, который уже назначил ей день и место встречи.

На другой день, когда солнце уже спустилось за горы, Аня пошла на свидание с партизанами. Ей нужно было выйти из города, пока разрешалось хождение по улицам.

Вечер был тихий и ясный. Жизнь на улицах медленно и печально замирала. Аня посматривала по сторонам, сердце ее сжималось от тревоги, и это состояние томило ее до тех пор, пока не оказалась позади последняя хатенка.

Над морем всходила луна. Она осветила пустынную, безмолвную степь, на кустах заблестели хрусталики росы, кое-где над землей поднимался легкий пар. Ане, очутившейся в этом просторе, сразу стало легче. Перед ней были только море и степь, полные широты и покоя.

Показались мглистые курганы.

— Вот они, каменоломни, — проговорила Аня и прибавила шагу.

Подойдя ближе, она увидела где-то сбоку омытые потоками зеленоватого лунного света высокие деревья, под которыми столпились белеющие домики. Аня подкралась к одному из курганов и прилегла на мокрую от росы траву. Боясь засады, она решила осмотреться и прислушаться.

Ни шороха, ни звука…

Курган, возвышавшийся перед Аней, казался сумрачно-таинственным. Вдруг около него мелькнула согнутая человеческая фигура. Аня замерла, сердце ее часто забилось: перед ней вырос англичанин, он стоял во весь рост, точь-в-точь такой же высокий и худой, как рисуют на плакатах, в большой каске и с винтовкой, вскинутой на руку. Ей даже показалось, что он раскрыл свой черный рот, чтобы заорать на нее.

Послышался тонкий и мягкий свист, похожий на ночной шелест ветра.

Аня вся встрепенулась и чуть было не закричала от радости: то был условный знак. Но ей нужно было дождаться повторного свиста. И через минуту он повторился.

— Ветер! Ветер! — послала Аня ответный пароль и вскочила па ноги.

Человек бросился к ней, и в ту же минуту из-за бугра показались еще несколько человек в английской форме. Они окружили девушку.