Путь к свободе

— Ни одно, ни другое… ваши предложения, господа… э-э-э… не могут быть применены в действительности. Войска крепостного гарнизона весьма… да, весьма ненадежны. Часть их может быть использована, но лишь как передовая цепь, над спинами которой нужен надежный штык. Э-э… необходимо… согласен… готовить оборону крепости, а город пока держать в оцеплении.

Тяжко дыша, Губатов посмотрел на Михайлова, словно от него зависело удержать партизан в городе. Офицеры заговорили, перебивая друг друга. Поднялись, звеня шпорами, стуча шашками. Губатов же стоял, чуть наклонившись над столом, кряжистый, широкоплечий, подавленный…

2

На неподвижной голубой глади пролива играл ослепительный блеск солнца. Вдали, в смутной дымке, был виден богатый Кубанский край. Ярко красовались круглыми черенями фруктовые сады, хутора, станицы, маячили с растопыренными крыльями ветряки. От края до края был виден весь Таманский полуостров.

По зубчатым кубанским обрывам белели пограничные кордоны, обтыканные острыми высокими тополями, словно казачьими пиками. Недалеко от станицы Тамань протянулась длинная, почти через весь пролив, Средняя коса, славившаяся добычей рыбы. Зиму и лето, круглый год, обитали на косе десятки рыбачьих ватаг.

Теперь же здесь было пусто, безлюдно, тихо. Изредка мелькали белоказацкие разъезды, пугая диких птиц.

Склонится у берега иной казак с седла и долго смотрит, как идут в прозрачной воде большие косяки рыбы.

— Вот богатство! Непочатый край, — чмокает губами казак. — Та и добра ж, а! Хочь штанами загортай…

— Эх, едят его мухи с комарами! Та чего ж вин, генерал-то наш Деника, запрещает ловить? Отдал бы казакам, вот и вся стратегия.

— Казак и сам безо всякого справится.

Деникин запретил на всех косах Керченского пролива ловить рыбу и держать рыбачьи лодки. Он боялся красных десантов.

Вытянувшаяся Средняя коса была похожа на могучую руку. Казалось, что эта длинная богатырская рука выросла от земли Кубанской и протягивалась навстречу врезавшемуся мысу Керченского полуострова, который, как бы выбиваясь из сил, жаждал вытянуться еще дальше, схватить могучую загорелую руку, закрепить с нею союз и преградить путь серому чудовищу, английскому крейсеру, на полных парах входящему в пролив. У носа крейсера по обе стороны разлетаются полукругом большие пенистые струи воды, словно серебристые широкие усы под ноздрями страшного чудовища. Крейсер идет смело и гордо, зная, что здесь нет еще силы, способной преградить ему путь. Он полным ходом проходит канал, перерезая надвое могучую желтую руку. Вот он прошел близ косы, застопорил ход и остановился. Черные курчавые тучи дыма обхватили его словно завесой. Огромное серое тело крейсера грозно возвышается в проливе. На самом верху передней мачты стоит в белом костюме вахтенный сигнальщик.

Белогвардейцы, попы, буржуа, обыватели бегут к пристани, ликуя, крича:

— Привет тебе, привет, спаситель!

— Теперь конец бандитам-большевикам!

Прижатый и окруженный повстанцами штаб гарнизона белых и контрразведка воспрянули духом:

— Да здравствует прибытие англичан!

— Мы спасены!

— Урр-а-а-а!..

Крепостной катер затарахтел по тихой, ровной, как стекло, воде к вытянувшемуся кораблю. Вот он прилип к серому борту. Сверху быстро спустили отделанную медью, красного дерева адмиральскую сходню.

Генерал Губатов и сопровождающие его лица поднялись по палубе крейсера. Вахтенный лейтенант повел их по накаленной солнцем палубе в кают-компанию.

Генерал Губатов вытянулся, стараясь выпрямить свой кряжистый, когда-то крепкий стан перед седым командиром крейсера, и доложил о положении дела, затем, простирая руки, сказал с мольбой в голосе:

— Ради бога, помогите! Весь город занят. Штаб и контрразведка отрезаны. Им угрожает смерть!

Командир крейсера молчал, сдвинув белые брови на красном полном лице.

— Подумайте: могут погибнуть лучшие офицеры доблестной русской армии! — повторял Губатов.

Командир крейсера молчал.

— На французских кораблях далеко не все спокойно. Матросы отказались стрелять по каменоломням. Вот радиосводки.

Губатов вынул из кармана пачку бумаг, подал командиру крейсера.

— Я слышал, что французские моряки заявили: «Братьев своих расстреливать отказываемся». Это правда?

— Так точно, — подтвердил командир и вздохнул.

Он неторопливо вынул из кармана трубку и набил ее.

Губатов засуетился, вытащил спички, чиркнул…

— Мир и покой обещаю, — буркнул командир, выпустив клуб дыма, и повернулся вполоборота, давая понять, что разговор окончен.

Губатов дважды поклонился. Вышли на палубу. Русские офицеры восторгались чистотой и мощью самых новейших и усовершенствованных механизмов. Вахтенный лейтенант, заметив их подобострастное преклонение перед британской военной механикой, усмехнулся.

— Игрушка, нравится вам? — спросил он у генерала Губатова.

— Как же, как же! Новинка! — ответил Губатов. — Пусть полюбуются море и суша, ведь это — гроза всего мира. Воистину: Британия — владычица морей.