Путь к свободе

— Сейчас, сейчас! — заторопился Иванов и затыкал пальцем в толпу: — Вот Петров, Гриценко, Андилаки, Попов… Пятнадцать пока налицо — все большевики. И в каменоломнях были, и отсюда туда хлеб, воду, оружие доставляли. Их, ваше графское благородие, можно без церемонии.

— Взять отдельно, которые указаны! — приказал граф адъютанту.

Солдаты выхватили из толпы людей, отвели в сторону.

— Вот этого, этого и вот этих можно совсем отпустить — это малыши, — продолжал Иванов. Вдруг спохватился: — Хотя нет, вот этих двух надо в расход: их отец— большевик, в скале сидит.

— Правильно! — Вино шатнуло графа, он уцепился за рукав Иванова. — Вырастут — тоже большевики будут. Расстрелять поросят! А остальных — в крепость. Там по косточкам разберем, шомпол и мертвому язык развяжет!

Тернов обнял за плечи виноторговца и, пьянея все больше, залепетал:

— Приветствую вас за честность работы и… и… одобряю вас. — Граф сильно икнул. — Вино у вас отличное, рожа… то есть, извиняюсь, физиономия у вас тоже отличная, в общем человек вы отличный. Да… — окончательно расчувствовался Тернов. — Бла-года-а-рю… Вот так…

— Ваше графское благородие, я вас в спальню, в спальню… — подобострастно суетился Иванов.

Двадцать взрослых мужчин и двух подростков посадили в подвал, а остальных погнали в крепость. Иванов пошел с казаками на деревню — указывать семьи партизан. Пока граф дремал, Иванов привел еще двадцать пять человек.

Адъютант доложил об этом Тернову.

Толпа женщин и детей стояла у дома, посылая проклятия Иванову:

— Палач…

— Предатель…

— Кровосос…

Плакали, просили графа и офицеров не верить поклепу Иванова.

— Корнет, приступайте, — сказал Тернов.

— В полевой суд сопроводить их, господин капитан?

— Ку-у-уда?.. В полевой?.. Ха-ха! — выругался Тернов. — Расстрелять, а потом разобрать.

— Слушаюсь!

Вызвали двадцать два человека.

— Эх, будет вам за нас! — крикнул один матрос-партизан.

Всех выстроили в ряд у белого домика, на краю шоссейной дороги. Напротив поставили два пулемета.

— Эй, большевики, проси у бога прощения!

Шурка Ольшевский, выхоленный, как поросенок, толстый гимназист со стеклянным глазом, подошел к мальчику, сыну партизана, рванул рукой за воротник рубахи:

— Чего ревешь, стервенок? Пойдешь в землю — там отца найдешь. Он там живет… под землей.

Крупные слезы катились по щекам парнишки. Он, заикаясь, проговорил:

— Я не виновен…

Ольшевский погладил парнишку по волосам и хитро скосил единственный глаз.

— Как тебя зовут, большевичок?

Тот поднял залитые слезами глаза.

— Вася меня зовут. Пустите, дядя…

— Не плачь, дурак, я же тебя к отцу отправлю.

Гимназист отступил на шаг и выстрелил из браунинга прямо в лоб парнишки.

Сдерживаемая цепью кубанцев, ахнула и закачалась толпа женщин:

— Детоубийцы!..

Матрос из группы смертников ринулся со связанными руками на гимназиста, но тот вторым выстрелом свалил и его.

Корнет, крутясь на коне, подал команду:

— Пулеметы, огонь по большевикам!

Сразу ударили два пулемета. Люди падали в сторону, вперед, назад, приседали, распластывались на земле. Безумно рыдали женщины, видевшие расстрел своих мужей, сыновей, братьев…

Тернов сидел на рыжей лошади и смотрел в бинокль.

— Браво, молодцы! Почин есть, — шпоря лошадь, сказал граф.

Проскакал поле, подъехал к толпе женщин.

— Чего орете? — направил он лошадь на толпу.

Женщины расступились перед храпящей конской мордой.

— Разогнать! — взвизгнул граф. — А ежели на тот свет тоже захотели, отправлю и вас…

Казаки разогнали толпу женщин.

2

В Аджимушкае Ковров произвел проверку партизан, оставшихся в каменоломнях, и отобрал около сотни человек, еще способных к бою. Он видел, что вести борьбу этими силами почти невозможно, но знал, что ни один из отобранных бойцов не выпустит оружия из своих рук до последней, смертной минуты. Однако принимать бой с превосходящими силами белогвардейцев бессмысленно. Основной задачей Коврова теперь было — сберечь людей и вывести остаток отряда из подземелья.

Лишь окончил Ковров проверку людей и оружия, как прибежали часовые и доложили, что белогвардейцы спускаются в глубь каменоломен. С полным спокойствием Ковров приказал партизанам подняться по разным галереям навстречу наступающему врагу.

Три небольшие группки партизан засели за темными выступами галерей. Когда цепочки белых подошли на близкое расстояние, партизаны дали два дружных залпа и с гиком бросились навстречу. Белые сразу же смешались, побросали факелы, винтовки и побежали, прыгая, как зайцы. Никто из них не ожидал удара и не видел, откуда он был направлен, но зато они убедились, что недра подземелий еще таят достаточно сильную угрозу.

Партизаны взяли десятка три хороших винтовок и два пулемета системы «Льюис». Белые оставили несколько убитых и раненых.

…Бойцы сошлись в одном из дальних туннелей. Казалось, темой их разговора была не эта маленькая победа, а какое-то большое выигранное сражение, которое обещало им теперь беспрепятственный выход на волю. Этот маленький успех ободрил и возродил в людях новые надежды.