Путь к свободе

— А для поддержки нас на Украине и в Крыму, — продолжал Деникин, — сейчас французы и греки высаживают свои войска в Одессе. На днях они высадятся и в Севастополе. Будьте спокойны, бодритесь! Иностранцы спасут нас и спасут Россию от революции. Запомните, что по поводу этого говорят в Лондоне: «Не победили большевиков немцы, так победим их мы!» Я этому глубоко верю, они не зря считают нашу белую армию своей, английской армией. Пусть все это внушает нам веру и дает силу на подвиги!

— Позвольте, Антон Иванович, — возразил Гагарин, — как же это… не понимаю я вас: какая же мы — их армия?.. Ведь Россия…

— Ничего, — прервал Деникин. — Победим Советы, потом разберемся, пусть это вас не беспокоит. Мы — великая Россия…

После разговора с Деникиным Гагарин срочно приступил к осуществлению своего плана по уничтожению подпольного съезда.

Все Аджимушкайские каменоломни и деревню, прилегающую к ним, решено было оцепить сплошным кольцом осады. Часть же войск должна была находиться внутри этого кольца. В обязанность этих войск входило разыскать все входы в подземелье и поставить часовых. На более подозрительных выходах, где были замечены действия подпольщиков, приказывалось установить пулеметы.

Если за несколько дней осажденные не сдадутся, то часть солдат должна будет вооружиться хорошим освещением, спуститься в подземелье, пройти по главным туннелям и прострелять пулеметным огнем все штольни.

Деревню Аджимушкай Гагарин приказал офицерам взять под особое наблюдение. Он строго наказал обращаться с жителями как можно ласковее, чтобы не восстанавливать их против себя. Белые слышали, что есть такие домики каменорезов и крестьян деревни, которые соединены с подземельем. Поэтому во многие дома на стоянку были размещены солдаты с наказом от начальства: при появлении в доме нового лица тотчас же арестовать.

5

Вновь избранный Военно-революционный штаб собрался в отгороженном, узком тупике туннеля, где жили Колдоба со Ставридиным. Обсуждали все тот же мучивший всех вопрос: как вывести делегатов из подземелья?

Ковров в накинутом на плечи пальто сел на низенький квадратик белого камня и задумался.

«Как дорог теперь каждый из делегатов съезда для будущей партизанской борьбы! — думал Ковров. — Эти люди должны будут сыграть большую роль в создании партизанских отрядов. Они разойдутся по селам, заводам, фабрикам, рыбным промыслам и расскажут народу, что решил съезд, как мыслится предстоящая борьба, где теперь находится советский фронт и что делается сейчас в стране. Эти люди будут вербовать бойцов, собирать оружие, призывать народ на партизанскую борьбу с белогвардейцами и их защитниками — иностранными захватчиками».

Ковров не рассчитывал, что генерал Гагарин может бросить столько войск на осаду каменоломен и так построить кольцо окружения, что нельзя выйти отсюда даже через те отдаленные заходы, которые были далеко от деревень и теперь оказались также в зоне этого кольца. Он узнал о происшедших столкновениях рабочих портовых мастерских с английскими моряками.

«Это хорошо, очень хорошо, — радовался про себя Ковров, — вот она, наша работа подпольщиков! Это уже организованное наступление на врагов. Так вот и будем наносить повсюду свои удары но белым… Но как же вывести отсюда, из осады, людей? Выход из такого окружения поднял бы дух среди всего населения, поселил бы в людях уверенность, что каменоломни недоступны для врагов, что они могут быть хорошим убежищем для партизанских отрядов».

Ковров видел, что из этой подземной крепости можно вести отчаянную борьбу с врагами. Отсюда партизанам легко делать молниеносные вылазки, появляться там, где их не ждут.

— Как жаль, — печально произнес Ковров, порывисто поднимаясь с камня, — жаль, что нет у нас еще такого отряда, который мог бы ночью сделать вылазку и разорвать белогвардейскую осаду!

— Вот тебе и каменоломни! — сокрушенно заметил кто-то.

— Каменоломни — грозная штука для врагов, — возразил Ковров и, медленно приподнимая свои припухшие от бессонницы веки, хотел что-то сказать, но тот же голос перебил его;

— Они — хороший гроб для нас.

— Что за паника! — вспылил Ковров.

Колдоба поглядывал на Коврова своими суровыми и зоркими глазами. Ему была по душе решительность Коврова.

— Но что же, товарищи, все-таки мы решим? — спросил начальник штаба Савельев. — Мы, по-видимому, крепко закрыты в этих норах. Как же быть?

— Надо готовить баррикады, — живо отозвался Горбылевский. — Белые с минуту на минуту могут ворваться к нам, они не случайно собрали столько сил. Я предлагаю всем приготовиться к бою. Мы должны умереть с пользой, биться так, чтобы из этой темноты все увидели наш революционный пример борьбы. Умрем за свободу так, как умирали коммунары!

Все обернулись в сторону разгорячившегося Горбылевского.

Лицо Коврова выразило недоумение.

Колдоба вскочил со своей каменной лежанки.

— Что такое, товарищи? Я думаю, мы пришли сюда не умирать, а жить!

— Верно! — подхватил Ковров.

Колдоба, ободренный поддержкой комиссара, рванулся в сторону Горбылевского.